Читать «Без зла» онлайн - страница 21

Он смотрит на меня святыми своими, исполненными космической армянской печали, глазами и на полном серьёзе мне заявляет: «Мне Божия Матерь не благословила гласы учить». Тихо так. Внушительно.

Всякие ссылки на благословения Божией Матери я воспринимаю со сложной гаммой чувств. Первая — срочно вызвать неотложку с ведром «азалептина и аминазина животворящего». Вторая — заказать молебен о душевном здравии собеседника святых.

Смотрю я на икону «Державную», про себя задаю тайный (чтобы меня тоже галоперидолом не накормили) вопрос: «Матушка, Пресвятая Богородица, ну почто ты мне всяких дураков посылаешь? Сил моих нет на них смотреть. И драться тоже уже надоело. Хочется мира, гармонии и велелепных гласовых распевов».

Матушка, значит, мне и отвечает... Ой... До такого, слава Богу, не дошло. Я Саше отвечаю: «А мне Пресвятая Богородица вот только что благословила выгнать тебя на все четыре стороны и ещё по шее надавать на дорожку, для скорости. И не брать тебя петь до Второго Пришествия, до Страшного суда в церкву не пускать, не то что на клирос!»

А ему хоть трава не расти, крестится, пустыми глазами на меня глядит и всячески возрастает в вере. В надежде, что без всякого труда и репетиций в один прекрасный момент он по наитию и благословению свыше — раз (!) и запоёт все гласы по примеру Романа Сладкопевца. Отступилась я ненадолго. Вынашиваю план, как вразумить тенора неразумного. Пока я думала, всё решилось само собой, призрел Господь на мои муки и всё устроил должным образом.

Пригласили нас спеть архиерейскую службу в одном старинном подмосковном храме. Стою я на сорок пятом километре Калужского шоссе, поджидаю свой малый вокальный десант. Подходит автобус, вываливаются из него два несусветных красавца — красный, как знамя полка, Пётр Василич с семизвёздочным амбре и Саня с великолепнейшими в своём сиянии фингалами на оба глаза. Молитвенники мои.

— Пётр Василич! Что за вид?! Опять тёщу хоронили?!

На моей памяти эта многострадальная тёща умирала и воскресала раз пятнадцать, не меньше, и каждый раз Василия с размахом отмечал её убытие в мир иной и благополучное возвращение из мест, где «ни печали, ни воздыхания».

— Шура! У тебя-то что? Архангел Михаил случайно мечом задел во время вечернего правила?!

Вы с ума посходили? Куда с такими лицами? Архиерея с паствой пугать?

— Я за Россию пострадал, не ори, — это Шура голос подал.

— За какую ещё Россию, что ты несёшь?! Ты же армянин чистопородный!

— За Родину нашу великую. За матушку Русь.

Позже выяснилось, с чеченцами выясняли, кто больше Россию любит, армяне или чеченцы, ну и выяснили.

Как мы пели ту службу, и как я прятала эти светлые лица от архиерейских очей — отдельный и долгий разговор. Но с того дня гласы у Сани пошли. То ли он их учить взялся, то ли услышали мой вопль на небесах и вразумили неподдающегося обычной дрессировке патриота России таким вот странным способом, но факт остаётся фактом — запел он их. И до сих пор поёт. И в мужском, и в смешанном составе, а это двойной труд и умение переключаться, что дано не всем, не то что тенорам, но и простым смертным людям с обычным устройством головы.