Читать «Барский театр» онлайн - страница 8

— Как демобилизуешься, мы на них и поиграем.

— Конечно, поиграем. Я у каптерщика еще и пластинок попрошу. Правда, они все какие-то новые. Типа Леонтьева. Таких, как у нас там, в пещере спрятаны, нет уже. Помнишь?

Олег помнил.

* * *

Сначала в Сьяновские пещеры, возникшие еще в позапрошлом веке при добыче известняка, Саша с Олегом лазали в поисках летучих мышей.

Мышей ни летучих, ни нелетучих там обнаружено не было. Зато испытатели природы обнаружили в катакомбах большой зал. Он имел одно преимущество — ход к нему был почти полностью завален рухнувшей породой и пробраться туда можно было только по узкому лазу. Это обстоятельство препятствовало проникновению посторонних.

Обнаруженное тайное подземелье юннаты по возможности облагородили, обустроили и обжили: в зал были затащены примусы, запасы бензина, свечей, консервов, позаимствованная из дома посуда и множество другого добра. Апофеозом этой подземной роскоши было появление там старого патефона с большим комплектом пластинок.

Подземелье пользовалось огромной популярностью у юннатов (об этом свидетельствовали многочисленные остовы гитар, которые кончали свою жизнь в этой темнице под ногами или задами «спелеологов»). В результате буйных подземных встреч запас пластинок стремительно уменьшался. И наконец наступил момент, когда из десятков шеллаковых дисков целым остался лишь один. И та пластинка была треснутая. Но именно благодаря дефекту ее берегли даже самые неуклюжие любители подземного мрака. Эта была старинная пластинка с песней «Хаз-Булат удалой».

По установившемуся обычаю после ужина юннаты доставали патефон, заводили его и слушали исполняемую хриплым голосом (результат неуемной эксплуатации и тупых иголок) историю про Хаз-Булата. Игла доезжала до трещины как раз в тот момент, когда певец тянул слово «сабля», причем означенный дефект пластинки четко разбивал название холодного оружие на два слога, повторяя их неограниченное число раз, что очень радовало катакомбных ценителей старинный романсов.

* * *

Из бидона меж тем был извлечен ржавый топор без топорища.

— А это еще зачем? — не выдержал даже привыкший к плюшкинизму своего товарища Олег, — в Москве их в любом хозяйственном купишь.

— Это топор не простой. Этот выбран из полусотни всех топоров, которые в части нашлись. И я их все опробовал. Напильничком, брусочком скреб. Определял — где какая сталь. И вот этот, — и Саша с любовью посмотрел на ржавую железяку, — самый лучший. Топор ведь топору рознь. А в нужный момент негодный топор и подвести может.

Олег знал, что имеет в виду Саша. Однажды топор чуть было не подвел в тайге человека. А этим человеком как раз и был его друг.

* * *

Тогда Олег работал в зоологическом институте лаборантом. Он зимой поехал с Евгением Николаевичем — научным сотрудником, который занимался хищниками, в Вологодскую область — изучать повадки волков, рысей, а если и повезет — то и росомах.

Дни напролет — лишь только светало и до поздних сумерек — зоологи на широких охотничьих лыжах бороздили глубокие сугробы вологодской тайги, собирая научный материал. Самих зверей они не видели ни разу, зато много ценной информации получили, изучая их следы. Для этого исследователи каждый день проходили на лыжах по 15—20 километров (больше не получалось — на севере зимние дни короткие), вчитываясь в отпечатки лап выбранного зверя.