Читать «Барин» онлайн - страница 36

– Люба!

Он вертел головой по сторонам, но комнаты были так малы, что если и захотел бы там кто-то спрятаться, то это мог быть только котёнок или мышь, но никак не человек. Хибара была пуста.

Иван обернулся и кинулся в кухню в людской. Там над котлами колдовала Груня.

– Где она?!

– Кто? – в испуге выпучила глаза кухарка.

– Люба где?

– У меня в хибаре, – тихо призналась Груня.

– А где твоя хибара? – жестко спросил он.

– Да вон, у амбара, Груня ткнула в окно пальцем.

В хибару к Груне Иван Ильич вошел уже почти спокойный. Пока он ходил туда-сюда, вся ярость несколько выветрилась и обмякла. Маленькая дверь открылась от одного толчка пальцем. Сгибаясь почти в три погибели, Иван зашел в комнатушку. Там на затёртом до дыр тюфяке, из которого солома торчала в разные стороны, одетая спала Люба. Лицо её, одухотворённое сном, – словно личико ангела непорочного. Иван залюбовался, и в какое-то мгновение забыл, зачем пришел. Затем подошел, ткнул девушку в плечо. Она проснулась и сразу встала. Посмотрела виновато и опустила глаза.

Что сказать, Иван уже не знал. Не ведал, отчего вдруг вся злость испарилась. И даже стало неловко из-за того, что помешал ей спать.

– Идём, – сказал он и вышел.

Он шел впереди, она за ним. Молча, повинуясь его приказу. Иногда он оборачивался и смотрел на неё, и на сердце у него успокаивалось.

Часть 4

Глава 1

– Вы, Алексей Семёнович, вроде бы как и вовсе не понимаете, о чём я толковать пытаюсь. Ведь я не спрашиваю, почему они не отдают, и сколько у них мешков зерна всего-навсего. Я не пойму одного, или вы уже служить не намерены, или не знаете способов, чтобы получить причитающееся. Только вот подозрительно иногда становится относительно вашей честной службы.

– Позвольте, Иван Ильич, моё к вам отношение честнейшее. Вы и у крестьян спросите, как я для вас стараюсь. Но что могу поделать, когда у бабы детишек десяток и пять мешков пшеницы на всю зиму. Ну, скажите, что мне делать в таком случае, как поступать? – управляющий скорбно смотрел на хозяина. – Не могу я у детишек отнять последнее, не могу. Хоть прогоните, другого наймите. Только чтобы крестьянские дети от голода помирали, я не стану содействовать.

Недовольный Иван Ильич расхаживал по кабинету и чертыхался.

– В прошлом году неурожай, в этом неурожай, а мне что ложись да помирай? Крестьян вон пожалели, а меня, меня кто, по-вашему, жалеть должен? – он вздохнул.

Тусклый дневной свет сочился в окна, и в кабинете в полдень казалось, будто наступили сумерки. В доме уже давно топили печи, но Иван Ильич ёжился, кутался в турецкий халат, просил чаю. Вот и сейчас, захотелось ему горяченького чайку хлебнуть. Оттого и выглянул за дверь.

– Люба! – крикнул. – Чаю неси!

– Я вас, Иван Ильич, понимаю очень. Поверьте, все, что нужно взять с крестьян, я завсегда взять стараюсь. Сколько лет верой и правдой служу, сами знаете.

– А вот не знаю, – резко обернулся хозяин. – Откуда мне знать? Как проверить? Только если послать кого, чтобы за вами проверял.

– Тут вы неправы, Иван Ильич, ой как не правы. За столько лет я в свой карман ещё ни одного зёрнышка не положил, – глаза управляющего засуетились, забегали.