Читать «Базар житейской суеты. Часть 2» онлайн - страница 2

Однажды вечеромъ, мистриссъ Седли писала пригласительные билетики, которые надлежало отправить къ ея будущимъ гостямъ; Осборны недавно давали балъ и, разумѣется; ей не отставать же отъ другихъ. Джонъ Седли воротился домой очень поздно, и сидѣлъ теперь молча и задумавшись у камина, между тѣмъ какъ его супруга лепетала разный вздоръ. Эмми ушла въ свою комнату съ больною головой и стѣсненнымъ сердцемъ.

— Бѣдняжка! она совсѣмъ истосковалась, проговорила мать: Джорджъ Осборнъ вовсе не думаетъ о невѣстѣ. Эти гордецы ужь, право, начинаютъ меня выводить изъ терпѣнія. Чопорныя дѣвчонки не были у насъ около трехъ недѣль; Джорджъ два раза былъ въ городѣ и не думалъ завернуть къ намъ. Эдуардъ Дель видѣлъ его въ оперѣ. Эдуардъ, я знаю, съ радостью готовъ на ней жениться, да и кептенъ Доббинъ, если не ошибаюсь… только у меня душа не лежитъ къ этому человѣку. Какимъ, подумаешь, денди сталъ выглядывать этотъ Джорджъ Осборнъ! И приступа нѣтъ. Да вѣдь этакъ, пожалуй, будетъ и на нашей улицѣ праздникъ, коль на то пошло. Два, три ласковыхъ словечка Эдуарду Делю, и вотъ мы увидимъ, что изъ этого выйдетъ. Надобно дать балъ, мистеръ Седли. Что жь ты ничего не промолвишь, Джонъ? Во вторникъ, что ли, черезъ двѣ недѣли — а? Что ты ничего не отвѣчаешь? Ахъ, Боже мой, не случилось ли чего-нибудь?

Джонъ Седли быстро вскочилъ съ креселъ на встрѣчу къ своей женѣ, которая бросилась къ нему. Онъ обнялъ ее, поцаловалъ, и сказалъ прерывающимся голосомъ:

— Мы разорились, Мери. Намъ должно, моя милая, вновь начинать свою жизнь. Ужь лучше разомъ объявить тебѣ обо всемъ: знай, Мери — я банкротъ.

Говоря такимъ образомъ, онъ дрожалъ всѣми членами, и едва держался на ногахъ. Ему казалось, что эта оглушительная вѣсть поразитъ и отуманитъ его бѣдную жену, неслыхавшую отъ него жесткаго слова во все время ихъ супружеской жизни. Но вышло на повѣрку, что онъ самъ былъ гораздо болѣе растроганъ, несмотря на то, что ударъ внезапно обрушился надъ головою мистриссъ Седли. Когда онъ упалъ въ изнеможеніи на свои кресла, жена съ твердостью приняла на себя обязангость его утѣшительницы, между тѣмъ какъ онъ воображалъ, что эта роль будетъ принадлежать ему. Мистриссъ Седли взяла его трепещущую руку, поцаловала и обвила ее вокругъ своей шеи; она называла его своимъ Джономъ, своимъ милымъ Джономъ, своимъ старымъ мужемъ, своимъ добрымъ старымъ мужемъ, и при этомъ тысячи безсвязныхъ словъ, внушенныхъ нѣжностью и любовью, полились потокомъ изъ ея любящей груди. Эти утѣшенія, эти ласки, искреннія, добродушныя и простыя, расположили его сердце къ невыразимо-отрадной грусти, и освободили его душу отъ сокрушительнаго бремени отчаянной тоски. Болѣе чѣмъ когда-либо, Джонъ Седли сознавалъ себя счастливымъ мужемъ и отцомъ семейства.