Читать «Аэрофил» онлайн - страница 6

— Не врите, гражданин, — обрывает контролер, — у меня глаза не на затылке. Я видел, как вы вскочили на ходу.

— Но уверяю вас, — жалобно говорит Аркадий Сергеевич, — я не мог вскочить. Я же говорю вам, что сел у Триумфальных ворот.

— Ага, — злорадно говорит контролер, — вы еще упорствуете? Тогда я вынужден отправить вас в милицию.

Толпа зевак разглядывает идущего под конвоем милиционера Аркадия Сергеевича, как редкостную обезьяну.

У Аркадия Сергеевича был растерянный, виноватый вид, но он продолжал упорствовать и отрицать свою вину.

— Стыдно, гражданин, — сказал милиционер, составлявший протокол. — Что вам, рубля жалко? А еще интеллигент!

Когда Аркадий Сергеевич вышел из милиции и глянул на часы, он ахнул. Было четверть восьмого. Его романтическое сердце заныло. Не торгуясь, вскочил он в извощичью пролетку и велел, что есть духу, гнать на вокзал.

Он обегал все помещения. Заглянул даже в багажное отделение. Около часу продежурил у дамской уборной. Снова обегал вокзал.

Ноны Михайловны не было.

Удрученный, с дрожащими от усталости ногами, Аркадий Сергеевич уселся в буфете и мрачно потребовал порцию мороженого.

Успокоившись, он пошел к телефону-автомату.

Как на зло телефонная станция медлила с ответом. Наконец телефонная барышня прогундосила номер.

Сдавливая рукой бьющееся сердце, Аркадий Сергеевич дрожащим голосом попросил позвать к телефону Нону Михайловну.

— Это я, — раздался пискливый голос. — Кто говорит?

— Ради бога… Нона… — срывающимся голосом забормотал Аркадий Сергеевич. — Говорю я… Аркадий…

— Милый мальчик! — пропищал голос Ноны Михайловны. — Ради бога, прости меня. Ко мне приехала двоюродная сестра и я не могла выехать… Ты слушаешь?..

Аркадий Сергеевич с треском повесил трубку и плюнул в аппарат.

„ПРОЛЕТАРСКАЯ“ ВЕЧЕРИНКА

— Городишка наш, сами видите, маленький, захудалый. Обывателя полнейшее перепроизводство — кишмя-кишит. Скука такая, что помереть можно. Ну, помирать не помирают, а ударяются в другие самоубийства, кто насчет выпивки, кто в картишки, кто по женской части. Словом, мелкобуржуазная стихия по самую макушку.

Прихожу я к своему приятелю Шпонову, он раньше в политпросвете служил, и говорю:

— Сеня! Так, мол, и так. Нужно бороться. Теперь такие события. Можно сказать, мы на пороге, а у нас, как на кладбище. Давай устроим вечеринку. Соберем свою компанию, побеседуем, попьем чайку, знаешь, на скромных началах.

Шпонов прямо с руками и ногами ухватился.

— Блестящая идея! Великолепно! Чудесно!

Сейчас же вызвался быть организатором. Назначили мы день — субботу, в девять часов вечера, у Кривоносова. У него, знаете, удобно, потому что квартира большая, пианино и до некоторой степени свой парень.

Ну-с. Я был занят, так что орудовал сам Шпонов. Пришла суббота. Забегает он за мной.

— Идем, говорит, все готово. Певица, скрипач, вина — по бутылке на брата. Словом, с рыла выходит по пятерке. Дешевка.

Приходим мы к Кривоносову, а там такая картина, как в кинематографе, когда показывают званый вечер у какого-нибудь буржуя: на столе цветы, вино, приборы. Девиц штук двадцать, разодеты, как на бал, губы накрашены, носы напудрены, все маменькины дочки-барышни. Словом, мелкобуржуазная стихия. Один только порядочный человек Синюхин, кандидат еркапэ.