Читать «Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа, 1799-1805 гг.» онлайн - страница 28
Олег Валерьевич Соколов
Эти слова не просто боевой гимн, а целая политическая программа. Здесь ясно говорилось о том, что легионеры верят в восстановление Польши. Если они и служат Франции и Бонапарту, то не как наемники, а как люди, желающие научиться сражаться в армии самого великого полководца современности. А главная цель — отбить силой оружия «все, что взял у нас наш недруг», т.е., как вполне понятно, далеко не только австрийцы, а русские и пруссаки, забравшие значительно большую часть территории польского государства.
Учитывая ту раздражительность, которую и тогда, и после все властители Российской империи проявляли к польскому вопросу, легко понять, как возмущен и разгневан был Павел.
В определенной степени ответом на создание польских легионов было принятие Павлом на русскую службу эмигрантского корпуса принца Конде. Дело в том, что в рядах австрийских войск сражался против Франции довольно значительный по численности отряд французских эмигрантов. К марту 1797 г. в рядах корпуса было около 13 тыс. человек — отряды, непосредственно составленные из дворян-эмигрантов, и полки, укомплектованные из наемников под командованием французских дворян. Нужно сказать, что, хотя эмигранты сражались вместе с австрийцами, содержались эти отряды на английские деньги. После заключения Кампо-Формийского мира австрийцы, которые и до того не очень-то желали оплачивать значительное по численности иностранное войско, теперь вообще чурались его — оно могло только помешать торгу при заключении мира. Что же касается практичных британцев, они в новых условиях также не желали платить эмигрантам. Отныне континентальной войны, пусть и временно, не было. Следовательно, оплачивать 13-тысячный отряд не имело смысла — не мог же он один вести борьбу с республикой.
Перед офицерами-эмигрантами встали довольно мрачные перспективы, как вдруг помощь пришла издалека. Император Павел выказал готовность взять их на русскую службу и расквартировать на территории Российской империи. Правда, далеко не все солдаты и офицеры высказали энтузиазм по поводу столь дальней дороги. Многие покинули ряды корпуса. Что касается наемников, то их вообще не пожелали видеть в России (исключение было сделано только для одного, лучшего полка). Так что на русскую территорию пришли 1 января 1798 г. лишь 4320 человек. В этот холодный туманный день корпус пересек пограничную реку Буг и тотчас же, построившись прямо на берегу, принял присягу на верность российскому императору. Корпус должен был отныне снять белые роялистские кокарды и заменить их оранжево-черными кокардами русской армии. Униформа также была вскоре изменена — части Конде получили мундир русского образца. Наконец, знамена, выданные корпусу, отличались своеобразием — это были знамена русского образца с двуглавым орлом в центре, однако по краям полотнищ красовались королевские лилии Франции. Сам принц Конде был торжественно встречен в Петербурге. Ему были возданы такие почести, которых он не удостаивался ни в одной столице коалиционных государств. Павел I специально купил для принца и подарил ему роскошный дворец в центре Петербурга. Это здание возвышалось там, где ныне стоит знаменитый Мариинский дворец. На фронтоне по приказу царя был помещен герб семьи Конде и золотыми буквами было написано: «Особняк Конде» (Hotel de Conde).
