Читать «Аты-баты шли солдаты (сборник)» онлайн - страница 75
Борис Львович Васильев
— Ленка! — он благодарно прижал ее к груди. — Завтра я беру три билета.
— Почему три?
— Потому что ничего нет на свете важнее дружбы…
Кто из них первым поцеловал другого, они так никогда и не смогли вспомнить…
Летний вечер. В сторону заходящего солнца шел пассажирский поезд.
Маленькая смоленская деревенька затерялась среди бедных полей и бесконечных березняков. Серые, кое-как отремонтированные, а то и вовсе заброшенные избы, среди которых новые постройки можно пересчитать по пальцам одной руки, потому что заросших пожарищ с остатками печей куда больше.
В деревенской избе сидели Иван, Лена, Алексей и сама хозяйка — весьма пожилая женщина, постаревшая не столько от прожитых лет, сколько от пережитых бед. Пили чай из самовара, а на столе, кроме скромного деревенского, красовалось и непривычное для этих мест московское угощение: печенье, конфеты, вафельный торт, что-то еще.
— Наша земля издавна на костях стоит, — говорила хозяйка. — Сынку моему Бог германскую землицу уготовил, а муж — здесь, в родной своей.
Она помолчала, и все молчали, понимая, что это как бы пролог к рассказу об общей беде.
— Много мы тут повидали, а девушку ту помню, — вздохнула хозяйка. — Конец марта был, поля протаивать начали, ручьи побежали, когда ее привезли. До того бои были, немцы Семин лес со всех сторон обложили, а в ту ночь стрельба закончилась. Тихо стало, и вышла я, помню…
Немцы сгоняли народ на площадь перед бывшим зданием колхозного правления. Больше всех усердствовал переводчик из русских.
Посреди площади уже стояла Маша. Почерневшая и измученная, босиком на талом снегу. А за редкой цепочкой окружавших ее немцев в темную единую массу сгрудились жители. Громко плакали дети и тихо, приглушенно — женщины.
Офицер о чем-то спросил Машу, но она медленно покачала головой, отказываясь отвечать.
И тогда ее повели по деревне, что-то громко кричал переводчик. Может быть, он кричал, что она радистка и диверсантка, может быть, просто партизанка. Следом гнали народ с плачущими детьми и судорожно рыдающими женщинами. Остановились за последним гумном. Дальше начинались поля.
И опять офицер что-то сказал Маше. И опять она отрицательно покачала головой.
Офицер пожал плечами и отошел. А переводчик развязал Маше руки и протянул лопату. Но Маша, словно не заметив ее, медленно пошла к бревенчатой стене.
Она шла по талому снегу, и следы ее маленьких босых ног тут же заполнялись водой. Подошла к гумну и стала у стены, повернувшись лицом к немцам. Коротко ударила автоматная очередь.
— Вот как маму вашу убили, детки. Я ивушку посадила там, чтоб могилка ее не затерялась.
Иван сидел, закрыв ладонью глаза. По лицу Лены текли слезы. Алексей встал, прошел к лавке у входа, где сложили они свои пожитки, достал бутылку водки. Молча налил в чайные стаканы.
Все встали.
— Есть такая профессия: защищать свою родину, — тихо сказал он.
— Вечная память им, — тихо всхлипнула хозяйка. — Лесу в России не хватит, чтоб каждому крест поставить.
Все молча, торжественно выпили и тихо поставили стаканы на стол.
За околицей под большой пышной ивой Иван и Лена старательно обкладывали дерном могильный холмик. Дерн подносили парнишки и девчата, а немногочисленные мужики резали его на самом зеленом и свежем месте луга.