Читать «Атомная подводная эпопея. Подвиги, неудачи, катастрофы» онлайн - страница 58

Мне позвонил председатель правительственной комиссии вице-адмирал В.Н.Иванов:

— Ну как, Лев, готов?

Все волнения последних дней — пустят, не пустят? — как рукой сняло.

— Прямо сейчас — нет, товарищ вице-адмирал. А к пяти ноль-ноль завтрашнего утра будем!

В пять утра комдив Сорокин доставил правительственную комиссию на стенд размагничивания, откуда мы должны были начинать движение. Мороз так сковал и устройства лодки, и бухту, что ни один буксир не смог завести кормовой конец. Принимаю решение выходить за одним буксиром своим ходом.

Сейчас, поработав несколько лет в госприемке, понимаю, что можно было не брать на себя такую ответственность. Достаточно направить правительству просьбу разрешить подписание приемного акта с тем, чтобы устранить «отдельные недостатки» в процессе опытной эксплуатации. Но мы спешили ввести лодку в строй, так как знали: появление советских атомных подлодок радикально изменит соотношение сил между противостоящими военными блоками.

Погружение на предельную глубину считается самым опасным моментом испытаний. Нам предстояло погрузиться на глубину, которой до нас не достигала ни одна подводная лодка — 300 м, как это предусматривалось спецификацией. Рабочая глубина, на которую рекомендовалось погружаться в плавании, составляет четыре пятых предельной, то есть 240 м. Остающиеся 60 м — это так называемый командирский запас. Существует еще и технический запас глубины, сверх которого уже возможен разрыв металла, — 420 м. Сложность состояла еще и в том, что глубина выбранной впадины была всего 328 м, то есть при дифференте на корму ничего не стоило, всплывая, чиркнуть кормой о грунт.

Кроме погружения на предельную глубину нам следовало провести автономное плавание под водой полным ходом в течение двух суток без всплытия и вентиляции отсеков в атмосферу. И это при наших постоянно текущих «бочках» (так мы называли между собой парогенераторы)!

К назначенному времени мы пришли в район погружения, где нас уже ждали силы обеспечения. В декабре день на Севере такой короткий, что ловить его нужно, как жар-птицу. А тут — на тебе!— начало штормить. В довершение всего началась свистопляска с буем. Его полагается привязать на тросе к лодке, чтобы он обозначал для надводных сил обеспечения точное местонахождение лодки под водой. В нашем случае это было особенно необходимо, поскольку погружение на такую глубину проводилось впервые, а в запасе у нас была ГЭУ лишь одного борта. Так что при отказе единственного работающего реактора мы могли рассчитывать только на дизель-генераторы и аккумуляторную батарею.

Аварийно-спасательные средства приспособлены к возможностям тихоходных дизельных лодок. Нашей же, для того чтобы нырнуть при волне три-четыре балла, нужно дать ход как минимум 8-10 узлов. Только мы разгоняемся, буй отрывается. Значит, его нужно достать, перемотать, закрепить и снова выпустить, как того требуют инструкции аварийно-спасательной службы. Привязываем его снова, опять волна отрывает! Еще раз — то же самое! А день-то идет к концу, мы же должны погрузиться и всплыть засветло.