Читать «Архканцлер Империи. Начало» онлайн - страница 57

Амара взволнованно привстала.

– Торнхелл, ты – крейн!

Хорошо что кретином не обозвала.

Я почуял неладное и тоже встал. Женщина что-то взволнованно говорила баклеру. «Собака-наблюдака» начала чуть слышно поскуливать. Весь табор брай замер, застыл. Все смотрели на меня, и взгляды были не слишком приятны.

Адреналин, впрыснутый в жилы предсмертным криком сына баклера и уже почти рассосавшийся, снова принялся за свое: сердце начало колотиться, прогоняя сытую усталость.

«Собака-наблюдака» завыла, глядя прямо на меня. Прошло меньше минуты, и к ее вою присоединились все псы табора. Они выбрались из-под фургонов, смотрели на меня и выли. Выли с тоской, без злобы, как по покойнику, зажав пушистые хвосты между лапами. Даже я, дитя двадцать первого века, знал – если собака смотрит на тебя и воет, жди беды.

Баклер поспешил к нам, двигаясь удивительно резво для человека его комплекции. Ростом он не уступал мне, но весил примерно втрое больше. По дороге он гаркнул на собак, крикнул им что-то такое, отчего они разом смолкли и уползли под фургоны. Я помимо воли отступил на шаг.

Цыганский барон ухватил меня за подбородок и так же, как женщина-врач, впился вампирьим взглядом. Затем отпустил, разразился длинной речью, адресованной Амаре, и ушел обратно к капищу. Медленно-медленно табор вновь ожил – раздались смех, бренчание, веселые голоса, однако уже без прежнего задора. Время от времени я ощущал на себе любопытные – впрочем, неагрессивные – вгляды.

– Амара?

Она смотрела в пустоту.

– Амара?

Моя проводница покачала головой.

– Что сказал баклер?

Она бросила на меня взгляд, в котором сквозила печаль.

– Он сказал, что над тобой вьется проклятие и тебя скоро убьют, и даже если ты останешься жив, прольется немало крови. Он посоветовал мне тебя оставить, если я хочу жить. Да, и он подтвердил – ты крейн.

– Что такое «крейн», Амара?

– Человек с лишней душой.

Глава 15

Нас уложили спать под фургон, постелив на траву какой-то ветоши и выдав лоскутное одеяло, набитое, судя по шороху, чем-то вроде сена. Я думал уйти спать в шарабан, но Амара резонно сказала, что там не вытянешь ног, а значит, наутро коленкам будет невесело. Я ей поверил, у нее был опыт. Бок мой грела та самая любопытная псяка; после окрика баклера она совершенно успокоилась и даже преисполнилась некой ко мне симпатии. Ну, я ее понимал: она видела мою скорую смерть или несчастья и сочувствовала – она могла бы даже поделиться своими блохами, но вот беда – собачьи блохи не приживаются на человеке. Это я знал точно, потому лежал спокойно и не дергался, когда псина остервенело чесалась, кажется, всеми четырьмя лапами. С другой стороны меня поджимала Амара Тани – и тело ее было горячим даже сквозь одежды, которые мы, естественно, не стали снимать.

Нехорошо мне было после всех мрачных предзнаменований. Хреново. Было бы чуть лучше, поясни Амара насчет крейна, но она отказалась это делать на ночь глядя. Над головой скрипели доски – обитатели фургона укладывались спать. Я думал, что проворочаюсь до утра, но уснул быстро, несмотря на все бугры и ямки, которые с непривычки ощущал телом. К счастью, Торнхелл был обучен спать на жестком. Я уснул, еще успев подумать, что сейчас весна и в лесу нет мух, комаров, мошек и прочих летающих гадов.