Читать «Аптекарь (Останкинские истории - 2)» онлайн - страница 333

Да попросить бы у Любови Николаевны сухое мочало. Эдак, как бы дурачась, с шутками. Подержать бы его в руках, успокоиться, плюнуть на него, да и выбросить на помойку. А не смог. Стыдно было! Стыдно! И с шутками бы не смог. Браня себя за блажь, за слабость, слово дал, что и никогда не попросит. А слово дядя Валя, если давал, умел держать.

Как помним, его горения на работе, у политической карты мира, донорство, рекорды не привели к удачам. Надо было побороть или уничтожить Любовь Николаевну. День капитуляции поначалу обнадежил дядю Валю. А потом пошло... Он ходил подавленный и будто потерявший голос. Смирял себя, словно затаиваясь, чтобы застать врага врасплох, но сам становился кроткий и покорный. И одолевала хандра. Дядя Валя посчитал - от одиночества. Оттого, что, несмотря на все его приобретения, жена не захотела отвыкать от таксиста. Ну и пусть, решил дядя Валя, ну и таксист с ней! Он сыскал себе подругу, Анну Трофимовну, Нюшу, взбодрился, жил человеком, о сухом мочале почти и не вспоминал, а если и вспоминал, то как о веселой глупости, о которой можно было и рассказать на потеху публике. И рассказал когда-то Шубникову и Бурлакину, тогда еще обычным останкинским горлопанам и баламутам. Рассказал на свою беду.

А Шубников с Бурлакиным позднее, уломав или обведя вокруг пальца Игоря Борисовича Каштанова, сказали как-то дяде Вале, что, конечно, волхвы нынче не те да и дяде Вале вряд ли предстоит поход к неразумным хазарам, но все же стоило бы ему, Валентину Федоровичу, освободиться от комплекса марьинорощинского детства, получить на руки сухое мочало и тем самым утереть нос Китайцу Ходе. Дядя Валя, пожалев о своей напрасной откровенности, сказал, что он дал себе слово не просить у Любови Николаевны сухое мочало. И вообще ничего не просить. "А вы ничего и не просите! - обрадовался Шубников. - Мы попросим! И вам принесем. Мы ведь теперь можем желать!" Дядя Валя сам был лукав, стоек, увертлив в случаях подвохов и ловушек, а тут задумался: "А может, и впрямь? Пусть они принесут, а я подержу его и выкину!" Шубников с Бурлакиным не забывали и о своей корысти. Коли дядя Валя не мог снять с себя слово, а они доставили бы ему сухое мочало, он обязан бы им дать нечто в залог на время, ну хотя бы пай, ему совершенно ненужный, с условием, что этим паем они смогут пользоваться на благо людей. Дядя Валя воскликнул: "А! Была не была!" Сразу же, как бы продолжая шутку, составили купчую, при этом договорились, что как только дядя Валя насладится сухим мочалом, как только выкинет его, залог ему будет немедленно возвращен. Вечером же Шубников и Бурлакин принесли честно заказанное Любови Николаевне сухое мочало. Валентин Федорович расписался в получении. Возбужденный, он хохотал, но был и разочарован. Все же он надеялся, что ему принесут нечто волшебное, чего, по обещанию Ходи, он не был в жизни достоин. А он держал в руках мочало, какое выделывалось из липового луба, из липового подкорья, размоченного и разодранного на волокна. Впрочем, дяде Вале стало казаться, что в цвете, в крепости волокон есть нечто особенное и благородное. Может, и изготовляли доставленное ему мочало каким-то чудесным способом и единственный раз. Тайна, несомненно, была в нем... Но дядя Валя уверил себя, что - все, мочало у него есть, оно побудет у него, полежит, а через день, через два он его выкинет, ко всеобщей радости. Или сплетет лапоть.