Читать «Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 1» онлайн - страница 2

ПОЛЕЗНАЯ ТАВТОЛОГИЯ И ЧЕРНЫЙ ФЛАГ АНАРХИЗМА

Он спрашивает: «Вы анархист?» Я отвечаю: «Во-первых, что мы будем понимать под словом "анархизм"? Анархизм практический, метафизический, теоретический, отвлеченный, мистический, индивидуальный, социальный? Когда я был молод, все это для меня имело значение». Мы имели очень интересную дискуссию, вследствие которой я провел на Эллис-Айленд две целые недели.

Владимир Набоков. Пнин

Дерзновенная буква А, забранная в круг, введена в обиход в 64-м году французской группой «Юные либертарии» и красуется сегодня на майках демонстрантов-подростков, на стенах гаражей и стеклах вагонов, на постерах рок-звезд и на обложках изданий, претендующих на независимость. Глядя на неё, задаешься неизбежным вопросом: «А к чему, собственно?»

К чему нас призывают?

Буржуазные либералы доказывают, что история вообще кончилась и всем можно от неё немного отдохнуть. Традиционалисты возражают им в том смысле, что история продолжается, она всегда одна и та же и с архетипической её, богом заданной, цикличностью не поделаешь ничего. И только левые считают, что истории еще не было ни у мира, ни у человека. Всё, что вокруг, — предыстория, позорно откладываемая возможность, предконцертная настройка и доделка инструментов. История мудрого мира, который сам из себя строит будущее посредством адекватных человеческих действий, начнется, когда преодолены будут антагонистические классы, принудительный труд, иерархическая и отчужденная от общества власть, геополитическая зависимость одних территорий от других. Мировая душа и всеобщий смысл свободно выйдут на сцену и начнут, наконец, прямо действовать. История пойдет оттуда, где людям станет ненужным денежный эквивалент, выражавший отчуждение и неполноту современного человека, оттуда, где капитал будет преодолен народом ради более достойных и осмысленных стимулов активности. В футурологии левых деньги уступят безвозмездной коммуникации, победившей в обществе с не предста-вимым сейчас уровнем взаимного доверия и новым языком, более адекватным мироу-строительной миссии человека.

Для левой критики все то, что, по нашему мнению, «было», все то, что «есть», и само это «наше мнение» — лишь недобросовестное искажение, нереализованная возможность реальности, пейзаж нашего небескорыстного и социально обусловленного самооправдания.

Для классических левых, которых нет в этой антологии, пролетариат был тем особым секретным органом в теле вышеописанной иллюзии, благодаря которому и призвана родиться подлинная реальность. Пролетариат — та часть возможности, то парадоксальное место, через которое будет, наконец, реализована, снята сама возможность, а вынужденная необходимость исторических обстоятельств уступит место свободе их выбора. То есть буквально пролетариат есть объект, призванный стать субъектом, он приходит под своим красным знаменем, чтобы так возник мир, ибо мир для левых возможен лишь при условии, если он сам познает и трансформирует себя в соответствии с самостоятельно открытыми и утвержденными своими законами. До этого момента мы имеем дело с самодовольной иллюзией. Нельзя даже сказать «мы имеем с ней дело», потому что «мы» вплоть до революции — столь же несамостоятельные фрагменты этого миража. Таким образом, «мы имеем с ней дело» могут говорить о себе только люди, готовящие революцию для себя и других. Революционеры — те фрагменты иллюзии, внутри которых зашевелилась опасная догадка, точки проникновения откровения, сгустки сна, поставившие себя под сомнение, — на их территории и должно случится пробуждение.