Читать «Антология русского советского рассказа, 40-е годы» онлайн - страница 450
Вячеслав Яковлевич Шишков
Наши тени легли на воду. Наташа перестала болтать ногами.
— До свидания, Наташа, — сказал я. — Уезжаю.
— Счастливо, — ответила она, не поднимая головы.
Семен молча следил за солнечными зайчиками, от которых дно запруды казалось цинковым.
Вода сливалась поверх прогнивших в торцах, заляпанных зеленой плесенью досок тонкими, осторожными струйками, словно процеживаясь. В маленькой заводи скапливались сонные соломинки, веточки, семечная шелуха, и на дне ее отчетливо виднелась оброненная кем-то шпилька.
— Комбайн работал? — спросил, наконец, Семен.
— А как же.
— Много наработали?
— Еще не мерили.
— Больше вчерашнего?
— Не знаю.
Помолчав немного, Семен спросил:
— Почему ты на меня сердишься?
— Надо было гостей принимать, раз тебе поручено.
— Вот так здравствуйте!
— Конечно, — Наташа взглянула на него снизу вверх. — Надо было выйти на дорогу и ждать. Я ведь им ничего и не показывала. Я директора эмтеэс искала, а они со мной ходили. И больше ничего… А уже потом, вижу — нет никого, я и повела их в ясли. Я хотела как лучше, Сеня, чтобы им веселей было…
— Ну, ну, ну, — сказал Семен, увидев по ее подбородку, что она собирается плакать.
— А чем я эту женщину расстроила, убей, не знаю. Хочешь верь, хочешь не верь. Такая хорошая женщина. Чем я ее обидела? Стою на копнителе, солому ворошу, а сама реву да реву. Теперь хоть домой не ходи…
— Ничем ты ее не обижала, — Семен погладил Наташу по плечу. — У нее мужа убили. И ребенка убили.
— Где?
— Мужа в гестапо. В сорок втором. А ребенка… ребенка, считай, в кроватке… В сорок пятом. В таких же вот, как у нас, яслях. Когда она мне это рассказала, я рот раскрыл. Ведь это я, Наташа, своими глазами видел. Наша дивизия через тот городок проходила. Иду по улице со своими солдатами, думаю — что такое? Домик стоит — видно, ясли. Женщины бегают, хватают из зыбок кто что, кто — простынку, кто — подушку маленькую. На память, что ли, не знаю… Кричат. Плачут.
— Куда же ребятишки делись? — спросила Наташа.
— А фашисты их с собой взяли. Большие попрятались, не хотели с фашистами эвакуироваться, так они надумали в отместку детей из яслей забрать. Дескать, за ними и матери побегут… Окружили нас женщины, руками машут, просят, чтобы догнали…
— Эта учительница тоже там была?
— Может быть, и была. Может быть, мы тогда друг друга видели. Разве теперь вспомнишь?
— Догнали, Сеня, фашистов?
— Догнали. Окружили. Да все равно душегубы всех гражданских поубивали. И стариков, и ребятишек, и младенцев. Звери. — Лицо Семена сделалось серым, некрасивым.
— Зачем же они младенцев поубивали?
— Душегубам, Наташа, младенцы страшней стариков. Младенцы-то, они вырастут. Ответа спросят.
На откосе холма показался мальчик в пионерском галстуке. Он вприпрыжку бежал к нам в пиджаке, увешанном орденами и медалями. Пиджак был настолько длинен, что из-под него мелькали только голые ноги мальчика, а коротких штанишек вовсе не было видно.