Читать «Античная наркомафия» онлайн - страница 412

— Досточтимый, Азия римляне как будут взять? — спросил снова тот же парень из ускоренного выпуска.

— Это случится почти через пятьдесят лет или через десять с небольшим после присоединения Африки, Македонии и Греции. Сейчас это, как я уже сказал, Пергамское царство, друг и союзник римского народа. У последнего царя, сына нынешнего Эвмена, не окажется законных наследников, и он завещает своё царство сенату и народу Рима. А там как раз в то время будет идти борьба между плебейским трибуном Тиберием Семпронием Гракхом и крупными латифундистами, у которых по реформе Гракха будут отбираться земли свыше положенных по старинному закону пятисот югеров на семью для передачи безземельным и малоземельным гражданам. Гракх успеет к тому моменту провести и сам закон о реформе, и учредить комиссию для её проведения, но сенат выделит на её работу гораздо меньше денег, чем будет нужно. Пергамский посол с царским завещанием будет жить в доме Гракхов, так что трибун узнает о завещании раньше сената. Ему, конечно, не земли царства будут нужны, а деньги и сокровища пергамских царей, чтобы на них вести работу комиссии, но тут ведь как? Или бери всё царство целиком, или не бери ничего. А ему эти деньги нужны будут позарез, и он вынесет вопрос о принятии Римом пергамского наследства на Собрание граждан, минуя сенат. А воля Собрания в римской Республике выше любого закона, и если уж оно что-то решит — сенат бессилен противостоять ему и обязан повиноваться. Поэтому мы не знаем, что решил бы сенат, если бы вопрос решался на его заседании, как это и полагалось по установившемуся за века обычаю во всех делах внешней политики. В данном случае сенат будет поставлен перед фактом, с которым уже ничего не сможет поделать. Мы можем только предполагать, что если Гракх пошёл на это грубое нарушение обычая, то причину для такого шага сам он явно считал веской.

— А что сенат мог бы решить, если бы вопрос решался в нём, а не на Собрании, — поинтересовался Волний.

— Так решение тут, собственно, напрашивается самоочевидное — отклонить это завещание умершего царя и сохранить пергамское государство в прежнем качестве «друга и союзника римского народа». В нашей реальности решение о присоединении Пергама к Риму вызвало по всему царству почти всеобщее недовольство, и на его волне к власти в Пергаме пришёл побочный сын Эвмена от наложницы. Вообще-то у греков тоже, как и у римлян, с этим строго — дети от наложниц не могут считаться законными наследниками. Но если пресекается законная династия, и нет других претендентов с законными правами, то почему бы и нет? В нашей реальности царство, хоть и не без смуты, всё-же приняло его и признало своим царём, и для завоевания царства — во исполнение завещания прежнего царя — Риму потребовалась тяжёлая трёхлетняя война с привлечением всех своих местных союзников. А представляете, какая армия нужна наместнику Азии после такой войны для надёжного удержания провинции? Тут как бы и не похлеще Ближней Испании со всеми её нескончаемыми Кельтиберскими войнами! Связи Рима с Пергамским царством были на тот момент довольно тесными уже более полувека, так что не знать пергамских раскладов в римском сенате не могли. Самое тривиальное решение — предложить трон как раз этому незаконному царёнышу. Не объедини пергамцев всеобщее недовольство потерей своей государственности — он не получил бы такой поддержки и вряд ли обошёлся бы в захвате власти без римской помощи. А значит, Рим получил бы ещё более дружественного ему царя, обязанного его поддержке своим престолом. Или другой вариант, если незаконный наследник представляется неприемлемым — предложить пергамцам республиканский тип государственного устройства, тоже грекам прекрасно известный. Скорее всего, в сенате обсуждались бы эти два варианта, и я не исключаю, что выбор между ними сенат вполне мог оставить и на усмотрение самих пергамцев. В обоих случаях этот азиатский «друг и союзник» привязывался к Риму ещё крепче, и влиятельность Рима на Востоке возрастала.