Читать «Антисемитизм в метапсихологических очерках» онлайн - страница 40

А что за культурная позиция Пальи: «опредмечивание, экстерьеризация, объективация творческого духа» [7. С. 250]? А кладовщица на складе этот самый опредмеченный дух-то оприходовала? Вот уж поистине: «Красота спасет мир!» А на каком основании самку Наташу Ростову (только не «плодородную», а «плодовитую») Палья зачислила в андрогины? Ну, ей видней! На смысловое овладение юнгианскими «синхроничностями акаузальных смысловых отношений», вневременными и внепространственными «архетипами коллективного бессознательного» «опредмеченного духа» читателя явно не хватит.

Неколлективным бессознательное быть не может даже во сне [1]. Разве что в коме индивида или «вне времени и пространства» — в Вечности, в Боге! Царствие ему небесное! Вот куда Юнг его поместил! Вот она ницшеанская «радость об уничтожении индивида»! Вот для чего меч у Камиллы Пальи! Вот куда ведет миф о «нерепрессивной» культуре в постмодернизме! Культура — не социальный, а природный феномен, проявляющийся в социуме. Декларация отмены имманентно присущей ей репрессивности для юнгианского преодоления моральных установок «как реликтов одностороннего сознания, не способного охватить целостность бытия», равнозначна декларации отмены действия объективных законов природы. Это не означает, естественно, незыблемость моральных установок и соответствующих им культурных парадигм, смена которых — тоже природный процесс, проявляющийся в обществе. В периодах, соответствующих этой смене, репрессивность культуры действительно отсутствует. Но это опасные периоды, когда жизнеутверждающие влечения социума и его влечения к гибели наиболее близко подходят друг к другу для совместного изживания [1].

Следов поспешного преодоления моральных установок «как реликтов одностороннего сознания, не способного охватить целостность бытия», достаточно и их касаться больше не буду. Не возражаю против того, что жизнь шире морали (из изложенного здесь ясно, что в некоторые исторические периоды — существенно шире), но в усиленном педалировании этой темы можно всегда усматривать сознательную рационализацию какого-нибудь бессознательного феномена.

Бердяев был прав, назвав большевизм негативом христианской аскезы. Нетрудно заметить, что треугольник Кандавла, приведший к христианству, перевернут относительно такового, приведшего к большевизму. Мужское совпадение вершин его в христианстве и большевизме объясняется тем, что христианство было прямым образованием, а большевизм — реактивным, вытеснившем женскую доминацию в комплексе и заменившем ее мужской. Вот почему христианство не было «прикровенным восстанием иудеев- гомосексуалистов». Иначе, по тем же «гомосексуальным» основаниям возник бы и большевизм. Что это не так, Б. М. Парамонов хорошо знает. Общим было только обнуление репрессивности культуры [1]. Но в разных фазах: при возникновении культа (конец фазы 3), а также в разделении церквей (как и в возникновении большевизма) — фаза 6 [2].