Читать «Анти-Зюгинг (Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины)» онлайн - страница 751

Видимо, потому, что «отступать некуда», президент-коммунист решил наступать, и наступление начал с Приднестровья. Вместо того, чтобы бороться с коррупцией, чтобы распутать, куда ушли 2 миллиарда долларов внешних кредитов, вместо того, чтобы кропотливо, изо дня в день заниматься экономикой, Воронин вознамерился поправить дела за счет благополучного Приднестровья, любыми путями вернув его в состав Молдовы.

Несмотря на блокаду, ПМР, по сравнению с Молдовой, просто процветает. Она живет за свой счет и никому не должна ни копейки. Здесь пенсии в два раза больше, а коммунальные платежи вдвое меньше, чем в Молдове. Здесь не только сохранен, но и приумножен промышленный потенциал. Молдавская (!) пресса отмечает, что в 1990 году Приднестровье располагало промышленным потенциалом, равным примерно 40 процентам от общей величины промышленного потенциала Молдавской ССР. Через десять лет промышленный потенциал ПМР составил уже 80 процентов молдавского. Причем большой разрыв связан, прежде всего, с разрухой в Молдове. И это — в условиях экономической и таможенной блокады ПМР!

Громогласно декларируя цель — «обретение Родины, объединение Родины, обновление Родины», Воронин выбрал странную тактику для ее осуществления. Каждый его шаг и жест в сторону Приднестровья только усугубляют напряженность.

В мае 1996 года Воронин, говоря о Приднестровье, подчеркивал: «Простая истина заключается в том, что по ту сторону Днестра существует вполне самостоятельное государство, с которым необходимо договориться о тех или иных формах совместного бытия только как именно с государством». Тогда он еще не был «у власти», тогда ему еще надо было завоевывать популярность, набирать политический вес. Сразу после избрания президентом он поначалу тоже говорил, что решать приднестровскую проблему следует «единственно возможным мирным, политическим путем» и что переговорный процесс нужно строить «не на обоюдных обвинениях и подозрениях, а на взаимоприемлемых конкретных предложениях, на разумном компромиссе».

Но вскоре тональность и смысл его высказываний полярно изменились — он открыл огонь по Приднестровью и его президенту Игорю Смирнову и фактически стал призывать приднестровцев сменить лидера на выборах 9 декабря 2001 года. Поразительно, но в интервью газете «Известия» (номер за 9 июля 2001 г.) Воронин на одну доску поставил кишиневские власти, которые в 1992 году развязали кровавую бойню в Приднестровье, и тех, кто защищал свою землю от кишиневских демофашистов. Вот что дословно сказал Воронин:

«Уместно напомнить, что приднестровский конфликт был спровоцирован национал-экстремистами. Они считали, что надо оторвать Бессарабию от Приднестровья, с тем, чтобы присоединить ее к Румынии и, таким образом, восстановить статус-кво, существовавшее до 1940 года. Эти политические бомжи, иначе я их не могу назвать, воспользовались ситуацией 1989-1990 годов. В обстановке неразберихи и хаоса они пришли к власти в Молдове. ...Свою лепту в разжигание конфликта внес и левый берег. Идея защиты Приднестровья была удачно использована для захвата власти такими же экстремистами только с другим знаком. Сегодня так называемая Приднестровская Молдавская Республика (ПМР) — это черная дыра, в которой процветают коррупция и контрабанда. Не без помощи определенных кругов России в 90-е годы режим самопровозглашенной ПМР укрепился.