Читать «Анти-Зюгинг (Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины)» онлайн - страница 720

«Но есть ведь другая сторона. Возьмите книгу «Священный вертеп» французского писателя Лео Таксиля об истории римского папства. Ведь ее читать без содрогания невозможно. Так что истины добра и веры проникли в сердца людей непростым, извилистым путем. Но все равно от этого главная заповедь «возлюби ближнего своего» не теряет значения», — говорит далее в интервью «Парламентской газете» Зюганов.

Как же так?! Ведь в своей книге «Россия — родина моя» он превозносит историю римского папства, ставит его в пример и клеймит Советскую власть, а, оказывается, читать его историю «без содрогания невозможно». Вот вам лицо «главного коммуниста».

«Что касается КП РФ, то в моем обращении к народу есть такие слова: «В наступающем веке высокую нравственность и духовность нашему Отечеству сможет обеспечить прочный, базирующийся на взаимном уважении союз государства и церкви, всех традиционных российских конфессий — с признанием особой роли Русского Православия в народной жизни. И вы поверьте мне — это не конъюнктура. Мы на одном из съездов долго обсуждали этот вопрос. И подавляющим большинством все-таки приняли решение: убрать все пункты, отторгающие веру и обряды», — продолжает свои откровения Зюганов в интервью «Парламентской газете».

И опять нельзя не заметить родство душ Зюганова и Яковлева, хотя оба в своих книгах открещиваются друг от друга. Но родство налицо. Сравните речения Зюганова с тем, что пишет Яковлев, и вы убедитесь в этом:

«В нашей стране в результате предательства христианской социалистической идеи возникла злокачественная опухоль цивилизации. Государственная монополия на материю и дух, единоличная диктатура — в политике, злоемкий догматизм — в идеологии, верноподданная серость — в духовной жизни, всеобщая хлестаковщина в поведении...», — это Яковлев, статья «В плену чиновничьего всесилия» («Российские вести», 18 марта 1998 г.)

А сейчас я попрошу читателя угадать — о ком идет речь в цитируемом ниже отрывке:

«Можно сказать, что его «коммунистическая религиозность» изменила свое направление: вместо борьбы за чистоту идеи он теперь выступает прежде всего за те нравственные ценности, которые декларировались коммунизмом. Если вспомнить, что сами по себе коммунистические идеалы близки к общечеловеческим, т. е. христианским, то не случайно, что изменился тон его выступлений... Можно подумать, что выступает христианский проповедник, а не бывший партийный идеолог... Пожалуй, с «коммунистической религиозностью произошла своеобразная сублимация. Ее интенсивность не изменилась, просто комиссар превратился в проповедника». (В.Бондарев. Кто есть кто и почему», М., 1995 г. Цитирую по справочно-энциклопедическому изданию «Россия-2000», М., 2000 г., стр. 1070.)