Читать «Анти-Зюгинг (Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины)» онлайн - страница 347

«Восстание против Годунова; русская эмиграция и польские помещики; казачество; ложь и правда о названном Димитрии. Годуновское войско и н.Димитрий; стрельцы; мелкопоместные дворяне. Победа н. Димитрия; его законодательство; указы о кабальном холопстве и о беглых. Н.Димитрий и торговый капитал, заговор Шуйского; гибель Димитрия; Шуйский—купеческо-боярский царь. Восстание южной Украины; Болотников и крестьянская революция; раскол восставших и временное торжество Шуйского. Вторая казацкая революция; Тушино; городское движение. Классовое расслоение революции; буржуазные верхи Тушина и торговый капитал; двойная измена; низложение Шуйского и бегство «Тушинского царя»; буржуазия обращается к загранице. Союз поляков с русскими имущими классами; его банкротство. Городская буржуазия становится во главе борьбы с революцией и с поляками; Минин; наем помещиков; подкуп казацких верхов; с помощью казаков нижегородское ополчение берет Москву; кандидатура Романовых как результат влияния нового союзника буржуазии. Классовый смысл романовской монархии, царская власть и торговый капитал». И т.д.

Разумеется, работа М.Покровского не была лишена недостатков. Так, в историю вошел Лжедмитрий, а не некий «названный Дмитрий». Переусердствовал ученый и в отношении «торгового капитала». По словам А.Курилова, «для советской историографии того времени, фактически до конца 30-х годов, было характерно воззрение на народную освободительную войну 1812 года как на поражение «крестьянского вождя», «демократа на троне» Лжедмитрия, который вкупе с поляками нес отсталой, «некультурной» Руси «свет» европейской цивилизации, и торжество «темных», антинародных сил, возглавляемых представителями «торгового капитала» и «помещичьего землевладения»; так тогда преподносились Козьма Минин и Дмитрий Пожарский. Не отставали от историков и писатели. Вспомним Джека Алтаузена: «.. .Подумаешь, они спасли Расею. А, может, лучше было б не спасть?». Или роман Зиновия Давыдова о неудавшемся «миссионерстве» Лжедмитрия, с достаточно красноречивым заглавием — «Дикий камень» (1939)». (А.Курилов. «Возвращение» — предисловие к трилогии В.И.Костылева «Иван Грозный», М., изд-во «Правда», 1991 г., стр.13)

Очевидно, в этом сыграли роль методологические ошибки Покровского в освещении исторического процесса, которые позже он подверг критике сам. Они же сурово критиковались и в советской научной литературе. Но нельзя забывать, что это была первая попытка осмыслить историю с классовых позиций. Как отмечал О.Д.Соколов в упомянутой статье, «в «Русской истории в самом сжатом очерке» народные массы представлены во весь свой исполинский рост. Перед читателем раскрылся во всей красоте и мощи образ «его рабочего величества, пролетария всероссийского». Было навсегда покончено с легендой старой историографии о русском крестьянине как святом-юродивом или безропотном, бессловесном существе. Покровский показал, как этот крестьянин еще в эпоху феодализма начал стряхивать барина, подниматься на борьбу за достойную жизнь». (М.Н.Покровский. «Русская история с древнейших времен», М., «Мысль», 1966 г., стр. 25.)