Читать «Анти-Зюгинг (Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины)» онлайн - страница 151

Вчера на сессии Верховного Совета мы сидели рядом с писателем Даниилом Граниным, и он тихо спросил меня: «Зачем вы присутствуете на этом заседании, Анатолий Иванович, зачем вы слушаете все эти эпитеты... серый кардинал, преступник, Понтий Пилат и т.д.? Он вспомнил, что Михаил Зощенко, который вот так выслушивал все, в конце концов от этого погиб. Я ответил: каждый честный человек должен уметь смотреть правде в глаза. Все три года моей работы здесь я слушал и старался понять депутатов. Это видели все, так и здесь, на моей последней сессии; — но я хочу сейчас честно сказать вам, что я делал все от меня зависящее, чтобы становление советского парламента проходило в интересах людей труда, в интересах нашего народа. Я не в восторге от своих качеств спикера (хотя председатели парламентов Европы на недавней встрече в Швейцарии признали меня одним из самых сильных спикеров мира, способных вести и самые дурные заседания).

— Да, у вас все ловко получалось, ничего не скажешь.

— А сейчас раздаются голоса, что я манипулировал общественным мнением, диктовал парламенту свои условия — нет, ничего подобного; я старался, чтобы был диалог, чтобы было столкновение умов, а не лбов. Вот мой главный принцип. А страсти вокруг меня начались — если вы помните — еще раньше, в декабре прошлого года, когда пресса будто по команде стала изображать меня человеком, который хочет на место Горбачева. Я же (честно вам скажу) никогда не был карьеристом, по своей специальности (как профессиональный юрист) я могу работать только в парламенте. Что касается президента Горбачева, то с этим человеком меня связывают самые тесные отношения, я его люблю, я не могу ему изменить, хотя и знаю — будем откровенны — его слабости, его недостатки, знаю, насколько он раним... Но ведь правда заключается и в том, что из тех людей, кто делал перестройку, я остался рядом с ним один, остальные ушли — кто влево, кто вправо... Газеты (и не только они) довольно часто представляли нас как людей, всегда стоявших спина к спине; в разных случаях (и крупных, и небольших) мне, честно скажу, приходилось выручать президента. И он Мне помогал, бесспорно. Но сегодня, когда президент Горбачев говорил на сессии Верховного Совета, что у меня в этой ситуации был шкурный интерес — знаете, с критикой в свой адрес я могу согласиться, но шкурные интересы, малодушие... это не ко мне, хотя ситуация, конечно, была чрезвычайно трудной. Да, в той напряженнейшей обстановке многое, наверное, нужно было делать совсем по-другому, действовать решительнее, более резко, что ли, поэтому — да, с критикой я согласен. В том числе — и со стороны президента. Только сейчас некоторые люди кричат, что я Понтий Пилат, а неделю назад они обращались ко мне с лестными эпитетами, в том числе и в начале путча. В общем... для многих депутатов никакой ясности... не было, отклики с мест шли самые противоречивые, и растерянность была большой. Все обращались ко мне: что делать? Сотни звонков. Сотни запросов. И каждый мой неосторожный ответ мог обернуться кровью. А я всем говорил: действуйте, если у вас в регионе все в порядке — не надо никакого чрезвычайного положения, укрепляйте власть Советов, укрепляйте дисциплину, правопорядок... Вам будет трудно поверить, но за два коротких дня я переговорил с 17 республиками, множеством обкомов и облисполкомов, причем, я вам скажу, есть и такие депутаты, которые уже 19 августа услышали от меня (не по телефону), что это — путч, это — страшная авантюра, которая будет стоить жизни и Союзу, и коммунистической партии. Я надеюсь, пройдет время и кто-то из депутатов вспомнит об этом. Скажут правду, если правда, конечно... еще дорога.