Читать «Анискин и "Фантомас". Киноповесть» онлайн - страница 8
Виль Владимирович Липатов
– А ну-ка, просыпайся, гражданин Опанасенко. Кому говорят, просыпайся!
Разбудить пьяного человека трудно, но Анискин настойчиво и до тех пор трясет Опанасенко, пока рабочий не открывает глаза.
– Чего? Куда? – бормочет он. – Это вы, Федор Иванович? Где я?
Распрямившись, Анискин горестно смотрит на Опанасенко, потом, отвернувшись, негромко приказывает:
– Следуйте за мной, гражданин Опанасенко.
Анискин уводит пьяного за палаточный городок, на вырубки. Здесь участковый садится на пень, обтерев огромным платком потное лицо, горестно вздыхает:
– Ты позавчера в райцентре был, Василий?
– Был, – тихо отвечает Опанасенко.
– В милицию попал?
– Попал.
– За что?
Руки рабочего дрожат, по бледному лицу струится пот, ноги подламываются.
– Не помню за что, Федор Иванович, – прижав руки к груди, говорит он. – Что в милиции был, помню, а за что – не помню.
Глаза участкового становятся совсем тоскливыми.
– Эх, Василий, Василий, – говорит он. – Вот ведь был человек да весь вышел… До чего же ты себя довел, парень, если не помнишь, что на базарной площади учинил драку. Ведь протокол составлен…
– Все может быть, – покорно говорит Опанасенко и роняет голову на грудь. – Пропал я, дядя Анискин, совсем пропал! Ты отпусти меня сейчас – может, отлежусь, тогда что хочешь ты со мной и делай…
– Иди, Василий! – почти шепотом разрешает Анискин. Опанасенко повертывается к нему спиной, делает несколько шагов и валится на землю. Через секунду он уже спит – стонет во сне и так болезненно морщится, что Анискин стискивает зубы от тоски и жалости.
На деревню медленно опускается теплый летний вечер; улицу пересекают длинные тени, громкоговоритель на колхозной конторе передает что-то тихое, вечернее; на скамейках возле домов сидят отдыхающие старики и старухи, умиротворенно беседуют.
– Анипадист, а, Анипадист! – обращается один старик к другому. – Ты слыхал, Анипадист, что грабителя-то, его ить нашли.
– Как же не слыхал – слыхал! – таким же мирным голосом отзывается Анипадист. – Только он не один, грабитель-то. Их, слыхать, семеро. Все – цыгане! Одна баба – с наганом. Она его чуть не застрелила.
– Кого?
– Как кого? Да Федьку Анискина. В Федьке-то три дырки – еще с фронту, так она ему четверту просверлила… Теперь он в больнице лежит.
– Кто лежит?
– Как кто? Да Федька Анискин-то…
– Да ты очнись, Анипадист! Как это Федька в больнице лежит, ежели он сам живой по улице поспешает.
– Кто поспешает?
– Федька Анискин, вот кто!
По вечерней улице действительно деловым озабоченным шагом следует участковый инспектор. Он помахивает кожаной планшеткой, грозно покашливает. Пока он движется по направлению к своему рабочему кабинету, уличная вечерняя жизнь продолжается своим чередом: на следующей скамейке тоже ведется беседа.
– Я вот что скажу тебе, Ванятка, – говорит древний дед такому же древнему деду. – Я тебе так скажу, что кассира-то геологи ограбили. Федька Анискин одного уже заграбастал.
– Это какого же?
– А того, что все по деревне шнырит, все выглядывает, во все дела встревает… Лютиков его фамилия – вот так.