Читать «Ангелы мщения» онлайн - страница 123

Но чудеса все же иногда случались в этом фронтовом аду: Бэлла Морозова свой орден получила лично — выжила после страшного ранения. Капитан Сагайдак вспоминал: «Велико же было мое удивление, когда уже в Чехословакии, где-то у Вальденбургского перевала, в одной из рот встретил я Бэллу — живую, награжденную посмертно». Ведь Сагайдак держал в руках ее личное дело, перечеркнутое двумя перекрещенными красными полосами! Но вот она, живая! «Стояла худенькая русая девчонка в военной форме сержанта с нашивками о ранениях, с орденом Отечественной войны на гимнастерке, улыбалась странно и старалась показывать только одну половину лица». Пуля, пробив висок, прошла через носовую полость и выбила глаз. Бэлле было всего 19 лет, и она говорила подругам, что, когда увидела свое лицо без бинтов, хотела умереть. Но нашла в себе мужество не только жить дальше, но и настоять на том, чтобы ее прислали работать в штабе в родном полку. Разведчик Геннадий Курицын — парень, с которым девушки год воевали в одном полку и который давно уже любил Бэллу, — не разлюбил ее и с обезображенным лицом. Они прожили вместе долгую жизнь и вырастили детей.

Глава 19

«Ой, мамочка, как нас здесь бьют!»

«Вера, ты вся кровью залилась!» — ужаснулась подруга. Вера Баракина посмотрела вниз и увидела, что ниже пояса шинель порвана в клочья и залита кровью и кровью полны сапоги. У нее закружилась голова.

За несколько месяцев на Карельском фронте Баракина не видела ни больших боев, ни сильных обстрелов. Бои начались для нее только в январе на 3-м Украинском фронте, уже в Венгрии. Вера считала, что за время наступления к Дунаю она, несомненно, «сняла» не меньше двух десятков человек. Стрелковому полку, с которым наступали снайперы, сильно досталось: к моменту переправы через Дунай в нем осталось около четверти состава.

Река в том месте широкая, но мелкая, и девушки шли пешком по пояс в ледяной воде, двумя руками подняв над головой винтовки. Немцы стреляли не сильно, и, подходя к другому берегу, Вера думала только о том, как и когда можно будет хоть чуть-чуть высушить мокрую одежду и сапоги. Страшный обстрел начался, когда они уже вышли на берег. Сразу же убило их командира, снайперу Саше оторвало осколком палец. Кто-то вокруг падал, остальные, пригибаясь, бежали вперед, Вера — со всеми. Что ее ранило, она не почувствовала. Только на приличном уже расстоянии от реки, когда всех собирали на линии немецких окопов, кто-то из девушек вдруг сказал ей, ужаснувшись: «Вера, а ты что?» — «А что?» — удивилась она. «Как ты дошла-то?» Только тут Вера увидела. Стащив с нее измочаленную шинель, подруги быстро поверх одежды ее забинтовали и на шинели отнесли в медсанбат. А там уж «раздели, и шуровать», дав для обезболивания спирта. Ранение в живот оказалось, слава богу, неглубокое: осколок задел сначала пуговицу на шинели, пуговицу-спасительницу, как окрестила ее Вера. Отлежавшись, Баракина вернулась в часть и воевала до победы, но уже не снайпером. Анатолий, которому еще зимой сильно покалечило ноги, писал ей из госпиталя, что ждет. И Вера хотела только, чтобы все кончилось, хотела вернуться с войны к Анатолию. Он оказался в числе столь немногих уцелевших на войне пехотных лейтенантов, настоящих баловней судьбы — в основном и выжили такие, как он, комиссованные по тяжелому ранению. Пощадил Анатолия и бич, безжалостно косивший Советскую армию на чужой территории: метиловый спирт.