Читать «Америциевый ключ» онлайн - страница 32

Из-под купола опускались качели и трапеции, на них с обезьяньей грацией крутились акробаты, тощие, с перекошенными грудными клетками, облаченные в несуразные даже по театральным меркам трико. Прыгая в воздухе, они издавали душераздирающий визг, от которого у зрителей свербело в ушах, что-то орали и корчились в ужимках. Ганзелю не хотелось думать, кто это – опьяненные лошадиной дозой эндорфина актеры или бедолаги, которым коновалы Варравы вырезали участки мозга, отвечающие за страх.

Акробаты прыгали с трапеции на трапецию, судорожно ловя друг друга в последний миг. Кто-то не успел и по куполу, расшитому серебряными звездами, вниз скользнула изломанная тень. Ее падение зрители проводили длинным изумленным вдохом, который не мог заглушить даже безумный оркестр, а затем – грохнувшим приступом ликования, когда тень беззвучно канула в человеческое море, свернув шеи нескольким зрителям.

Из-под купола вниз полилась кровь – акробаты вдруг выхватили ножи и стали резать друг друга, все еще раскачиваясь на своих качелях и трапециях. Шатаясь на жердочках, как пьяные птицы, они пыряли друг друга лезвиями и верещали, вторя зрительскому залу. Ганзель своими собственными глазами видел, как в партер сыплются обрывки одежды, обрубки пальцев и куски заточенной стали. Кто-то повис на канате вниз головой, из его распоротого горла вниз текла кровь. Еще один попытался уйти от ножа, но сорвался – его падение толпа тоже сопроводила восторженным вдохом.

Улюлюкая и смеясь, по канату стал спускаться толстый человек в клоунском наряде и с огромным носом. Он хохотал как безумный, но от него поспешили убраться даже уцелевшие акробаты.

- Добро пожаловать! – кричал он, заливаясь смехом, раскидывая во все стороны руки и ноги, - Добро пожаловать в театр!..

Он оказался слишком низко. Трубы под сценой вновь выдохнули вверх пламя, один из языков ударил в клоуна и мгновенно превратил его в трепещущий огонек, дергающийся на канате, пронзительно запахло паленой одеждой и паленым мясом, вниз, кружась, полетели хрупкие мотыльки из пепла. Но даже охваченный огнем, клоун продолжал неудержимо смеяться, раскачиваясь на канате. Он хохотал добрую минуту, пока огонь пожирал его изнутри, и только затем замолчал, превратившись в мерно раскачивающийся обугленный сверток.

Ганзель прикрыл глаза, но это мало что изменило – даже сквозь плотно сомкнутые веки прожектора ослепляли его вспышками, а оркестр глушил душераздирающими воплями умирающих инструментов. Кричал заживо сжигаемый под куполом клоун. Метались в оркестровой яме карлики в черных костюмах. Дрожал пол.

«Зря я привел сюда Греттель, - подумал Ганзель, стараясь удержать желудок на месте, - она, конечно, не девчонка, но смотреть на такое…»

Ему пришлось открыть глаза, чтоб взглянуть на сестру. Но та держалась совершенно невозмутимо и спокойно, глядя на сцену так, будто не было всего этого хрипящего, смердящего, воющего и горящего балагана.

А потом все вдруг прекратилось. Так же внезапно, как и началось.