Читать «Америциевый ключ» онлайн - страница 20

- Ты поздно. Я беспокоилась за тебя, братец.

- Даже больше, чем за нестерильную пробирку?

Геноведьмы не обладают умением изображать укоризну, используя лишь взгляд и мимические мышцы, но Греттель каким-то образом удалась достаточно точная ее эмуляция. Ганзель рухнул в кресло без подлокотника, едва не раздавив его, и стал сдирать с себя отсыревшую уличную одежду.

- Дьявольская ночь, - пожаловался он, - Я уже стал забывать, насколько выматывает ночная охота. Как только мы поймаем деревянного человека, я нарежу из него пуговиц! Нет, лучше вырежу трость…

- У него очень прочная эктодермическая оболочка.

- …а стружку использую для кошачьего туалета!

Греттель молча наблюдала за тем, как он швыряет на пол плащ.

- Ты не нашел его.

- Удивительно точное, логичное и уместное наблюдение, - проворчал Ганзель, вытирая с лица колючую ночную морось, - Которое я определенно не могу опровергнуть. Как видишь, я с пустыми руками.

Греттель молчала. Если ей и хотелось что-то спросить, внешне это никак не проявлялось. Ганзель вздохнул. Он знал, что ему в любом случае придется все рассказать, с вопросами или без.

- Во времена моей молодости ночные прогулки доставляли большее удовольствие, - пробормотал он, растирая ноющие колени. Впрочем, жаловались не только они. Жаловалось все тело. Когда-то сильное и выносливое, теперь оно ощущалось тряпкой, которую вывесили на ночь за окно, и лишь теперь вернули в дом – измочаленную, вымокшую, грязную.

«Акула и в самом деле постарела, - подумал он с каким-то брезгливым удивлением, - Только отказывается признаться в этом даже себе. Упрямая такая акула, глупая… Прочие рыбы по привычке сторонятся ее, потому что в ее пасти еще полно зубов, но мало кто знает, что она уже не представляет былой опасности. Страх перед ней основан лишь на привычке. Но рано или поздно найдется кто-то, кто попытается испытать хладнокровного океанского хищника на прочность. И победит. А потом…»

У акул, вспомнилось Ганзелю, нет воздушного пузыря. Умирая, они не всплывают к поверхности кверху брюхом, как обычные рыбы, а тихо погружаются в непроглядные океанские глубины, к самому дну. Он машинально задумался о том, сколько до дна осталось ему самому.

- Ганзель.

- Прости, задумался, - он скрыл свое замешательство смущенным смешком, - Нет, я не видел Бруттино этой ночью.

- Но что-то нашел? – неопределенно спросила Греттель.

- С каждым днем нахожу, что Вальтербург делается все опаснее и грязнее. А может, это его обитатели делаются все страшнее и уродливее с каждым поколением. Семь лет назад мулов было куда меньше, а сейчас ими кишат улицы. Многоголовые, с экзоскелетом или перьями, паукообразные, похожие на слизней… Удивительно, какая только дрянь не липнет к человеческому генокоду. Рыбьи тела с выпирающими щупальцами, тысячеглазые чудовища, больше похожие на сороконожек, чем на людей. Что творится со здешним генофондом?..

- Он умирает, - равнодушно сказала Греттель, - Неуклонно вырождается. И нам лучше поторопиться, если мы хотим, чтоб было, чему вырождаться.