Читать «Аляскинский маламут, или Откровения Тора. Мир глазами собаки» онлайн - страница 4

Когда я был щенком, и впервые появился в логове Моего Человека, детёныш был всего один — тот, кто чаще на двух ногах ходит. Она показалась мне забавной. Мы много играли, она весело визжала, убегала от меня, залезала на диван и стулья, когда я пытался поймать её ноги зубами. Вот это было нечестно: туда я пока забраться не мог.

У неё было много игрушек, но со мной делиться она не хотела. Только вот подарила мне свою большую плюшевую собаку. Как она мне нравилась, эта собака! Её можно было таскать за длинные уши, за лапы и за хвост. А потом я прогрыз в ней дырочки и вытащил весь наполнитель, осталась только шкура, но и она со временем пришла в негодность.

Другие свои игрушки детёныш мне не давала. Иногда у меня получалось утащить её зайца или другого плюшевого зверя, если она забывала убрать их в свое логово. Тогда она бегала и ловила меня, пытаясь отобрать мою добычу. Потом, конечно, я возвращал её игрушки, если мне предлагали обмен на вкусняшку.

Детёныш странно ко мне относилась: то она гладила и обнимала меня, играла со мной в мяч или перетягивала канатик, даже приносила мне палки. А иногда, когда я подбегал к ней, она кричала: «Уйди, Тор! Ты мне надоел!» И не давала помочь ей снять варежки или башмаки.

Больше всего мне нравилось играть с ней в поиск вкусняшек. Детёныш раскидывала по логову мои сухарики, а я их находил и ел, меня за это ещё и хвалили. А потом она сама пряталась от меня, а когда мне удавалось её разыскать, угощала вкусненьким.

Когда мы гуляли с ней на улице, нам тоже было интересно. Мы лазали в снегу, забирали друг у друга палки, бегали и прыгали. Правда, бывало, что она падала и начинала странно выть, но я же не виноват. Она еле стоит на ногах, лапой тронь — и свалится.

А потом появился второй детёныш. Его принесла жена Моего Человека. Он был завернут в тряпки, пах молоком, я сразу и не понял, что это тоже человек, думал, может, игруху новую принесли.

Мне дали понюхать пятки этого малыша, я хотел лизнуть его в лицо, в знак приветствия в нашей стае, но жена Моего Человека почему-то была против проявления чувств с моей стороны.

Я редко видел этого детёныша, его не часто приносили в ту комнату, где обитаю я. Зато превосходно слышал, так громко он выл. Однажды я даже преступил запрет и поднялся по лестнице, подошел к комнате, где скулил детеныш. Я хотел облизать и утешить его, но меня прогнали.

А какие у него были классные игрушки! Они гремели, пищали, звенели. Как мне хотелось такие же! Как-то, когда жена Моего Человека и маленький детёныш гуляли, я тайком пробрался в их логово, чтобы утащить игрушку-пищалку, и прихватил из мусорного ведра пару подгузников. Вот тогда я повеселился! Игрушка, правда, быстро пришла в негодность, и подгузники я тоже разорвал на кусочки. Когда вернулась жена Моего Человека, она удивилась, но ругать не стала: я уже упоминал, что главное — не попасться с поличным.

Отдельно хочу рассказать про чужих детёнышей, которые приходят к нам в гости или встречаются мне на улице. Вот чего вы меня боитесь? Я подхожу, чтоб вас обнюхать и поздороваться, а не чтобы съесть. Встречаются, конечно, и такие бесцеремонные дети, готовые сами засунуть руки мне в пасть, а заодно — в глаза, нос и уши. Может, стоит надеть на них поводки?