Читать «Альтернативный обмен» онлайн - страница 18

— Борис Маркович, — прервал затянувшуюся паузу Бойко. — А вы фамилию Барабаш случайно не слышали?

— Барабаш? — удивился конструктор. — Знаю, конечно. Серафим Макарович, я ж про него только что говорил. Умер он в 92-м. Как сына своего схоронил, так через месяц и помер.

— А сына, сына его как звали? — подался вперед бригадир, напряженно глядя в глаза Кацнельсону.

— Сына? Николай его сына звали. Он меня на десять, нет, на двенадцать лет старше был. Родился перед самой войной. Тоже ведь интересный мужик был. Вот только в 92-м, как в Приднестровье уехал, так и с концами…обратно уже не вернулся. Такие пироги, Вася, такие пироги.

— Да-а, — только и смог протянуть Бойко, потрясенно качая головой.

— Да уж, — подтвердил Кацнельсон, потом указал глазами на лист с распиской и поинтересовался. — Так чем у тебя всё закончилось? В смысле, с Чумайсом?

— С Чумайсом? Хм, — Василий Иванович криво усмехнулся. — С Чумайсом, значит?

— С ним, с ним оглоедом, — Борис Маркович смотрел с интересом на бригадира и ждал продолжения.

Долго томить собеседника Бойко не стал.

— Так вот. Завели меня, значит, в кабинет к нему. Встретил меня Чумайс, к столу пригласил, насчет чаю распорядился. Сижу я, значит, гляжу на него, а он сам холеный такой, развалился в кресле и смотрит на меня, лыбится, прямо как змеюка обожравшаяся на мышь. А мне этот чай его в глотку не лезет. Я же ведь и не думал совсем, что денег с него получу, просто в глаза хотел посмотреть хитровану, да еще интересно было, как он изворачиваться будет с распиской. А он и говорит, что уже двадцать лет ждет-пождёт, когда, мол, этот самый Бойко появится — очень ему, значицца, интересно. Ну а я по-простому. Так, мол, и так, я этот Бойко и есть, Василий Иванович. И спрашиваю, значит, когда по долгам отвечать будешь, мил человек, и расписку его ему же показываю. Он на эту расписку смотрит недоуменно, а потом спрашивает меня так вкрадчиво. Ты что, говорит, вторую половину специально забыл или потерял? Какую еще, говорю, половину,? А он вдруг на кресле откинулся и давай ржать. Во, говорит, какой у нас народ-то тупой, ценные бумаги хранить не умеет, а туда же, в Европу лезет и быдлом себя не считает, ха-ха. А я сижу дурак дураком, ничо в натуре не понимаю, — тут Бойко прервался, переводя дух, потом ухватил стоящую на столе большую пластиковую бутылку и, налив полный стакан минералки, в три глотка его осушил. — Фу-у, в горле аж пересохло, как вспомнил его наглую морду… Вам налить, Борис Маркович?

— Давай, плесни балтийцу, — подставил кружку конструктор. — Значит, говоришь, морду его припомнил? Наглую рыжую?

— Ага, — рассмеялся Василий Иванович, — точно, наглую рыжую морду. Так вот, достал он из сейфа бумажку какую-то и мне показывает. В руки, говорит, не дам — бумажка, мол, эта теперь бесценная. Тут к нему еще мужик какой-то вошел, седоватый такой, с усиками. Чумайс его то ли Ленчиком, то ли Левчиком называл. Посидели они рядом чуток, пошушукались, потом рыжий бумажку убрал, а мне ксерокопию ее бросил. Держи, говорит, хоть знать будешь, на чем погорел. Ну взял я ее, посмотрел. Действительно, хитрый гад оказался, тогда еще что-то почуял, подстраховался. Встал я, короче, глянул на этих двух голубков. Мелкими жуликами они мне тогда показались, что под бандитов косят. Но, видать, и во мне в тот момент тоже что-то такое было оттуда, из девяностых, раз они тут же головы повтягивали и глазками забегали, как терпилы на стрелке. Вот, правда, не вру, полное ощущение, что щас братаны ввалятся и вломят всем не по-детски… Ну, братаны, конечно, не ввалились — мордовороты вошли чумайсовы. Под руки меня взяли и к дверям, к дверям. Довели, правда, аккуратно — по почкам не били. Последнее, что я от рыжего слышал, он мне уже в спину орал…кх-кх, — здесь Бойко снова наполнил стакан и сделал пару глотков, успокаивая осипшие связки.