Читать «Альпийская крепость» онлайн - страница 99

— И давно вы знакомы?

— Вам я, пожалуй, могу сказать, тем более что времени прошло немало. С тех пор, как в 1934 году, после провала путча, организованного в Вене 89-м штандартом СС, Отто, вместе с двумя своими товарищами, какое-то время скрывался у меня, здесь, в еще недостроенном «Горном приюте», под чужим именем, с документами, которые получил из моих рук.

— Они тогда здорово набедокурили?

— Напали на резиденцию федерального канцлера на площади Ам Бальхаузплац, развеяли охрану и убили канцлера Энгельберта Дольфуса. Как потом выяснилось, стрелял не лично Скорцени. Его команда сняла охрану и потом держала оборону у входа во дворец, но вина его от этого не уменьшалась. Это была первая попытка аншлюса Австрии с рейхом, на которую так уповал фюрер и которая удалась лишь в марте 1938 года, когда Скорцени лично арестовывал и федерального президента Микласа, и федерального канцлера Шушнига. А тогда, в тридцать четвертом, он вернулся от меня в Австрию, имея твердое алиби своего пребывания во время путча в Швейцарии, и на какое-то время превратился в управляющего делами известной строительной фирмы, а вскоре женился на дочери председателя «Рейхсбанка» Яльмара Шахта.

— Ну, с женитьбой он, очевидно, поторопился, — как бы между прочим проворчала Софи.

— Здесь же, в этих горах, — продолжил свой рассказ Бош, — у стен моего приюта, проходили боевую подготовку и члены «Германского гимнастического союза», под названием которого шла подготовка все тех же парней из 89-го штандарта СС, вынужденных маскироваться после провала путча. И тоже по просьбе Отто. Впрочем, его дела в рейхе меня мало интересуют. Просто Скорцени знает: когда ему трудно, он всегда может рассчитывать на старого сербо-итальянца Ангела Боша из Триеста. И не только в Швейцарии.

— А вы, естественно, на его помощь?

— До сих пор прибегать к помощи «Человека со шрамами» не приходилось. Другое дело, что за каждую помощь ему или его людям я получал приличное денежное вознаграждение.

— Которые и позволили вам завершить строительство этого приюта, а также безбедственно прожить всю Вторую мировую.

Ангел Бош согласно кивнул, но при этом лукаво улыбнулся.

— Многие именно так и считают. Хотя у меня есть и свой собственный бизнес. Однако на этом наши с вами исповеди завершатся. Скорцени поведал мне о ваших заданиях и намерениях.

— Это облегчает мою жизнь?

— До предела. Завтра же, во второй половине дня, во время перерыва в работе конференции, мы отправляемся в Женеву.

Есть один профессор, который уже объявил, что он будет резко выступать против присвоения вам докторской степени.

— И что же его смущает в моей диссертации?

— Решительно все. Это еврей-полукровка, который сам себя считает более чистым евреем, нежели царь Соломон, но которого все остальные евреи его круга упрямо считают всего лишь… полукровкой. Понятно, что он из кожи вон лезет, чтобы быть на острие движения местных сионистов. Все, кто прибывает из рейха, — для него фашисты, гестаповцы и никакого отношения к искусству иметь не могут. Изначально. К тому же евреи уверовали, что искусство придумано ими и существует исключительно во имя их прославления. Они всем дают понять, что в искусстве имеют право быть только они, а посему всякий, пусть даже совершенно бездарный, еврей — обязательно гений, уже хотя бы потому, что он… еврей. В то время как самый гениальный нееврей — всего лишь бездарный гой. А потом удивляются, за что во всем мире их так ненавидят.