Читать «Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.» онлайн - страница 37
Автор неизвестен
Все время господину Вейльхенфельду приходится трясти его за плечо и повторять свой вопрос, но все равно господин Магириус валится на спинку сиденья и ничего не отвечает. Так что господин Вейльхенфельд разочарованно прерывает этот разговор и обращается к нам, спрашивает, какой у меня в школе любимый предмет и какое любимое…
Рисование и макароны, говорю я.
Вот как, говорит господин Вейльхенфельд и достает из кармана по кусочку сахара, сестре и мне. Но грызть сахар нельзя, потому что от этого портятся зубы. Сахар нужно сосать и глотать сладкую воду, чтобы она постепенно растворялась в крови. Господин Вейльхенфельд гладит меня по голове, форма которой, как он говорит, свидетельствует об
Боже мой, даже не верится, что вы меня пригласили, восклицает он снова и снова.
Что вы, конечно же, говорит мама.
Гм, бормочет господин Вейльхенфельд, гм. И не находит слов, которые хочет сказать, потому что он так долго не разговаривал, что совсем отвык. Все слова у меня здесь, говорит господин Вейльхенфельд и показывает на язык, но, видимо, нужно какое-то время, прежде чем я…
Проходите в дом, прошу вас, говорит мама, она терпеливо подождала, но слова так и не пришли.
Во всяком случае, я никогда не забуду этого приглашения, даже если сто лет проживу, что, впрочем, кажется маловероятным, говорит господин Вейльхенфельд.
Он все еще как-то дичится, и мы окружаем его и ведем в большую нижнюю комнату, где наш дедушка умер после тяжелой и продолжительной болезни, мама там уже натопила, а стол раздвинула и накрыла. Даже вазу с цветами поставила. Господина Вейльхенфельда как почетного гостя усаживают во главе стола, а он продолжает твердить, как давно он не был в гостях. Но ничего не поделаешь, говорит он, в такие уж времена мы живем.
Неправда, что история ничему не учит, просто-напросто у нее нет учеников.
Какие-то особенные кушанья мама выдумывать не стала, а сварила в нашей высоченной холодной кухне самый обычный ужин. Все она выносит к столу в кастрюльках, накладывает в тарелки и передает их поверх наших голов. Хлеб лежит в корзиночке, каждый берет, сколько хочет. Потом она ставит на стол большую супницу из йенского стекла. Она очень дорогая, и там суп, густой-густой. Мама не говорит, как он называется, но в нем есть макароны. С первой же ложки господин Вейльхенфельд начинает хвалить, как она дивно готовит. Он просит у мамы разрешения и крошит себе в тарелку хлеб. И без конца оглядывает комнату, потому что она ему еще чужая, он ее не успел до конца рассмотреть; кажется, он совсем растрогался; на нем черный праздничный костюм, который давно уже не надевался, потому что господину Вейльхенфельду ходить в нем некуда. Ему очень хочется поделиться с нами своими мыслями, которые он в последние годы хотя и записывал