Читать «Алма-Ата неформальная (за фасадом азиатского коммунизма)» онлайн - страница 5

С тех самых пор, как Великая Война началась, она, нужно сказать, велась довольно вяло, зато на всех направлениях, вспыхивая по весне и осени, во время так называемого «сезонного обострения», и затухая, как правило, в зимний период. Правда, на катке дрались постоянно – то на «Динамо», то на «Медике» (каток на углу бывшей улицы Шевченко и улицы Масанчи, раньше эта улица называлась, кажется, то ли Уйгурской, то ли Дунганской), а бывало, и на «Спартаке». И любая искра, даже на уровне обыкновенной драки пятиклашек, могла привести к открытию широкомасштабных боевых действий, когда противоборствующие стороны могли применить не только «дубаки», но и собак, и даже холодное оружие. Хотя серьезные ранения друг другу не наносились, понтов было больше. И если кто-то кого-то резал, то это уже было из ряда вон выходящим событием, нарушением кодекса пацанской чести. О нем мы еще поговорим.

Однажды в самый разгар Великой Войны нашими – «нижними» – была забита стрелка «верхним» прямо на танцах в Парке имени 28 гвардейцев-панфиловцев. В таких местах удобно было решать «некоторые вопросы». Поэтому именно там всегда ошивалась всякая шпана. И если ты зазевался, то тебя могли окружить и «обшмонать», то есть отобрать всю наличность, поэтому нужно было всегда быть начеку, особенно в кушарах и темняках. Могли просто попросить «десяток» (десять копеек) или «двадцаток» (двадцать копеек), а то и целый «шмель» (один рубль). Если же пацан упирался и говорил, что денег нет, то его просили попрыгать, дабы не лазить по карманам, чтобы услышать, звенит у него мелочь или нет. Если пацан врал, и у него находили деньги, то могли поколотить. Тут совет был такой: если попал в переплет и не можешь дать отпор, то лучший выход из ситуации – бегство. Это было не позором, а военной уловкой, потому что через полчаса или час ты мог уже собрать пацанов и отомстить обидчикам. Мы тоже ходили вокруг кинотеатра «Казахстан» или возле гастронома на улице Дзержинского и иногда собирали дань, особенно когда не хватало на мороженое, а потом на «бормотуху». То есть тоже «шмонали». И никому в голову не приходило, что это был настоящий грабеж. Это считалось в порядке вещей. Улица такое поведение очень даже одобряла.

Танцы, которые проводились в «дальнем парке», так называли Парк имени Максима Горького, я уже об этом писал, контролировались пацанами из «Малухи» и «Крепости». Там «центровые» предпочитали не появляться, потому что численность и суровость нравов обитателей тех районов была непредсказуема. А Парк 28 гвардейцев-панфиловцев был как бы некой нейтральной территорией. И все же там довольно часто собирались «явисты» – их последователей сегодня называют байкерами. Только культовым тогда был не америкосовский «Харлей», а чешская «Ява». В лучшие времена «явисты» могли выставить своих на мотоциклах до двух десятков человек.