Читать «Аленкин клад. Повести» онлайн - страница 51

— Пора!..

Первым из кабинета вышел Гай, за ним Глыба, третьим Задольный. Василий Денисович, пристроившись к Гаю, уточнил:

— Неужели сам Аким Сидорович Вереница будет присутствовать на бюро? Большое начальство о наших делах привыкло судить по сводкам.

— В этих словах, Денисович, много истины! — покраснел Гай. — У нас на местах тоже некоторые думали: на бумажке гладко, значит, все в порядке.

— И долго так будет продолжаться?

— А вы на бюро этот вопрос поставьте, — опустил голову Иван Алексеевич. — Надеюсь, смелости хватит?

— Мне скоро на пенсию. Мне не страшно кое-кого и против шерсти дерануть…

Гай, прислушиваясь к голосу старого коммуниста, готовился тактично опровергнуть его рассуждения, но факты Василия Денисовича не давали ему сосредоточиться, перехватить инициативу.

— Подумай, Алексеевич, над сегодняшним случаем, — не унимался Гришин. — Прибавь к нему докладную записку Задольного в министерство…

— Продолжайте, Денисович.

— Я могу и продолжить. Я здесь третий год работаю, а с тобой, как коммунист с коммунистом, встречался только на партийных активах. Да и встречались-то как: ты — в президиуме, я — на последнем ряду в зале…

— Кончайте об этом, Денисович.

— Вот-вот! Как только к этому порогу подойдем — стоп! Перешагивать, говорю, надо! А ты: «Кончай!» Если кончим, беда нас каждый день за горло хватать будет.

У первой установки сжатия азота Гришину пришлось умолкнуть. Осокин тяжелой трусцой подбежал к Гаю и окрепшим баском доложил:

— К пуску готовы. Разрешите, Иван Алексеевич, начинать?

На установках сжатия азота глухо и тяжко вздохнули огромные поршни. По трубопроводам с тихим клекотом полился газ. На белоглазых манометрах залихорадили стрелки. Вентиляторы затянули жужжащие песни. Василий Денисович, перебегая от установки к установке, торопил людей:

— Шевелись, помаш! Шевелись!

Аппаратчики на призывы «шевелиться» отвечали прежним спокойствием. Настоящую цену этого спокойствия знает лишь тот, кому довелось на своих плечах издырявить не один десяток брезентовых курток.

Стрелки на циферблатах контрольных приборов, приближаясь к заветным отметкам, дрожали, как листва на осине. Аппаратчики один за другим открывали журналы и под строчками о минувшей беде делали короткие записи о начале синтеза аммиака в колоннах.

Гай скорее интуитивно, чем из доклада Гришина, догадался о пуске колонн и, повернувшись к Осокину, объявил:

— Теперь и бюро провести можно.

— Бюро? А почему меня об этом никто не предупреждал?

— Вас, Андрей Карпович, приглашаем персонально.

— А если перенесем на завтра? — неуверенно предложил Осокин. — Членам бюро надо, так сказать, объявить повестку дня, дать, так сказать, время обмозговать выступления… Я, товарищи, не пойму, чем вызвана спешка? Все мы чертовски устали…

— Кому будет трудно стоять, — пообещал Гай, — разрешим выступать сидя. А срочность, Андрей Карпович, продиктована обстановкой. Вам, Демьян Михайлович, тоже надо обязательно присутствовать на бюро.

— Я же беспартийный, Иван Алексеевич. Но если надо… Я всегда готов.