Читать «Аленкин клад. Повести» онлайн - страница 47

— Ты меня, Игорь Николаевич? — встряхнулся Гай. — Ах да. Помочь надо? Поможем. Конечно, поможем.

Вчетвером они быстро затянули брезентом черный проем окна и навесили сорванную толчком дверь. В кабинете стало теплее, тише. Рабочие, убрав с пола битое стекло, снова ушли в цех. Задольный куда-то позвонил и попросил горячего чайку. Минут через пять в кабинете появилась пожилая женщина с алюминиевым чайником.

— Как настроение, Макаровна? — поинтересовался Задольный. — Крепенько напугалась?

— Теперь-то ничего, сынок. А как услышала, что на втором участке беда, сердце зашлось. Наше же все оно. Своими рученьками строили… Мой-то, сказывают, тоже лазил клапаны открывать?

— Было дело.

— Да неужто правда? — потеплевшими глазами взглянула на Игоря Макаровна. — Он у меня мужик вроде и тихонький, но рисковый. Понесу ему чайку горяченького. Пущай с морозцу кружечкой взбодрится.

Макаровна вышла из кабинета и направилась к пульту управления, где Василий Денисович помогал монтажникам устанавливать новую панель управления автоклапанами колонн синтеза. Гай, отхлебнув из кружки несколько глотков чая, припахивающего брусничным листом, спросил Игоря:

— Жена Гришина?

— Редкой души женщина. В кубовой чаек нашей смене малиной и брусничным листом заваривает. Другие свою малину в Москву на рынки возят, Макаровна на общее удовольствие выращивает.

— Пример вроде незначительный, — повеселел Гай, — но сколько в нем благородства. На таких вот людях, Игорь Николаевич, всегда Русь держалась.

Кружка горячего чая немного согрела Гая. Он снова присел на диван и откинулся всем телом на мягкую спинку.

«Такие люди, как Гришин, Макаровна, Глыба, Аня Подлесная, Незабудкин… — размечтался Иван Алексеевич, — это наша красота, гордость, опора… А подлецы?.. Хорошо, что в нашем обществе их единицы. Но как они живучи!.. Их мутузят, критикуют, понижают в должностях… а они живут и плодят зло. А кто в этом виноват? Виноваты мы сами. Сегодня прощаем подлости одним, завтра другим, третьим… Даже хуже того, когда честные люди берут негодяев за ушко, те начинают во всю глотку орать о свободе личности, гуманности общества… И находят своим поступкам защитников, добиваются всепрощения, ходят по земле с гордо поднятой головой, выдавая себя за страдальцев. — Гай, вспомнив пленум горкома, на котором обсуждался вопрос о самодисциплине коммунистов, твердо решил: — Пустим цех и проведем бюро. Если мы эго не сделаем сегодня, завтра будет поздно. В текучке неотложных дел случай на втором участке станет событием минувшего, и мы, чего доброго, начнем действовать по пословице: „Кто старое помянет — тому глаз вон“».

Иван Алексеевич сидел на диване с закрытыми глазами, чувствуя во всем теле ту усталь, когда человеку хочется забыться в глубоком сне. Но как только в кабинете Задольного раздался голос Осокина, Гай открыл глаза и, стараясь побороть одолевающую дрему, потер ладонями виски.

Андрей Карпович, кошачьей походкой прохаживаясь по кабинету, начал каждого поздравлять с победой. Голос у него был окрепшим, веселым, да и сам он преобразился: грудь чуточку выпятил вперед, расправил согбенные плечи и по старой привычке стал солидно покашливать.