Читать «Алексеев. Последний стратег России в Великой войне» онлайн - страница 294

Эти две армии имели отличительные от добровольцев нарукавные шевроны - императорские бело-чёрно-жёлтые. А добровольцы носили «углы» государственных цветов - бело-сине-красные.

Алексеев, узнав о начале формирования новых белых армий, был очень расстроен. Он прекрасно понимал, что это раскол военных сил Белого движения, поскольку и «Особая Южная армия», и «Астраханская армия» строились на добровольческой основе. И тысячи офицеров и других добровольцев оказались не под командованием генерала Деникина.

Больше всего Михаила Васильевича опечалило то, что ряды Добровольческой армии покинуло немало офицеров твёрдых монархических убеждений. Одним из них оказался «первопроходец» штабс-капитан лейб-гвардии Измайловского полка Парфенов, первый командир Юнкерского батальона, отличившийся в боях за Ростов. Парфенов специально прибыл в Новочеркасск, чтобы представиться верховному руководителю Добровольческой армии, который хорошо знал его лично, по случаю убытия:

   — Ваше превосходительство, позвольте вам представиться по случаю ухода из Добровольческой армии.

   — Василий Дмитриевич, я уже знаю о вашем решении. Но ведь вы были командиром первой воинской части Белой армии, её Сводно-офицерской роты. А потом доблестно командовали Юнкерским батальоном.

   — Тогда под Ростовом и Екатеринодаром, уважаемый Михаил Васильевич, я дрался за нашу поруганную Россию. Теперь я хочу сражаться за восстановление в ней монархии.

   — Вы убеждённый монархист?

   — Точно так. Ведь я потомственный дворянин. Офицерские погоны получил на фронте.

   — Об этом я знаю. Лучшее свидетельство вашей фронтовой доблести - четыре солдатских Георгия. И куда вы теперь уходите?

   — В добровольческую Астраханскую армию. Хотя она только образуется, но в ней уже много моих друзей. Особенно из полков лейб-гвардии.

   — Приглашение получили, должно быть, из Киева?

   — Да, от герцога Лейхтенбергского.

   — Какую вам у астраханцев обещали должность?

   — Пока никакой. Я готов сражаться за династию Романовых и рядовым пехотным стрелком.

   — Василий Дмитриевич, мне очень жаль, что ряды Добровольческой армии покидает не просто боевой офицер, а «первопроходец».

   — Но вы понимаете, ваше превосходительство, что со сторонниками республиканской России с её Учредительным собранием мне и таким, как я, просто не по пути.

   — Господин штабс-капитан. Я никоим образом не пытаюсь повлиять на ваши нравственные пути. Скажу одно: обратный путь в ряды Добровольческой армии для вас, «первопроходца» и георгиевского кавалера, не будет закрыт.

   — Благодарю за эти слова, Михаил Васильевич. Разрешите попрощаться с вами. Честь имею.

Алексеев мог понять умонастроения монархистов-офицеров, таких как Парфенов. Настроение Добровольческой армии было «республиканским», и не случайно в Корниловском полку пели «свою» песню, которая называлась «Царь нам не кумир».