Читать «Алексеев. Последний стратег России в Великой войне» онлайн - страница 259

И во время обсуждения он добавил ещё несколько слов:

   — Господа, короче говорите. Время не ждёт. От болтовни Россия погибла!

Атаман Каледин перед самоубийством написал письмо генералу Алексееву:

«Уважаемый Михаил Васильевич!

Казачество идёт за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему лавры победы, а когда дело осложняется, то они видят в своём вожде не казака по духу и происхождению, а слабого предводителя своих интересов, и отходят от него. Так случилось со мной и случится с Вами, если Вы не сумеете одолеть врага...

Генерал Каледин».

Самоубийство Каледина на какой-то миг «качнуло» донское казачество на сторону белого дела. Большой Войсковой Круг избрал новым войсковым атаманом А. М. Назарова, а походным - генерала П. X. Попова. Корнилов назначил представителем Добровольческой армии при Донском правительстве генерал-лейтенанта Лукомского, который передал должность начальника армейского штаба генерал-майору Романовскому.

События разворачивались тем временем стремительно. 9 февраля красные войска под командованием настойчивого Сиверса начали штурм внешних полевых укреплений города Ростова. Город обстреливала тяжёлая артиллерия. Окружение добровольцев стало реальностью.

О командующем колонной красногвардейских отрядов (затем 5-й советской и 2-й ударной армиями) бывшем прапорщике 26-летнем Рудольфе Фердинандовиче Сиверсе среди добровольцев ходили легенды. Говорилось прежде всего о его большевистской ненависти к белым и желании изничтожить их «на корню». Сивере являлся руководителем операции по ликвидации на Дону «каледиищины».

Неся большие потери, Корниловский ударный полк отступал в городскую черту. Добровольцы не имели успеха и на таганрогском направлении. Их части таяли с каждым днём от боевых потерь, болезней, обмороженный и утечки слабых, потерявших душевное равновесие.

Верховный руководитель Добровольческой армии встретился с её командующим. Разговор был предельно краток.

   — Лавр Георгиевич, нам надо спасти хотя бы горсть людей, чтобы сохранить великую идею спасения России.

   — Возвышенных слов, Михаил Васильевич, не надо. Но путь на юг через Батайск нам большевики отрезали.

   — Значит, остаётся единственный путь из Ростова — на Аксайскую станицу.

   — Да, он единственный. Из Аксая можно выйти на станицу Ольгинскую, переправившись по льду через Дон. Лёд здесь, как мне донесли, достаточно крепок даже для орудийных упряжек и обозных саней.

   — Когда прикажете армии выступать, Лавр Георгиевич?

   — Этой же ночью, Михаил Васильевич. Завтра могут начаться уличные бои, в которых мы увязнем и зазря потеряем сотни бойцов.

   — Согласен. Оставаться в Ростове - значит сознательно и совершенно бесполезно идти на смерть. Сколько времени армии и штабу даётся на сборы?

   — Выступаем из города ровно в двенадцать. Что будем делать с ранеными и больными?