Читать «Алексеев. Последний стратег России в Великой войне» онлайн - страница 134
Алексей Шишов
— Нам нужно спасать царство...
Пуришкевич был в Думе выразителем крайне правых взглядов. Блестящий оратор, он свято верил в незыблемость абсолютного самодержавия. Он часто ездил в Ставку, лично занимался безвозмездной помощью раненым и увечным воинам, «курировал» санитарные поезда, циркулировавшие между фронтом и Петроградом с его военными госпиталями. Но даже Пуришкевич не осознавал опасности, которую несла для сражающейся Русской армии распутинщина. Алексеев эту опасность в деятельности отца Григория видел.
Для Михаила Васильевича показателем роли императрицы Александры Фёдоровны и Распутина в «руководстве» войной стал Брусиловский прорыв. Этот успех дался для России ценой крови нескольких сот тысяч человек. Но на то она и война, чтобы за победу расплачиваться прежде всего людскими жизнями.
Императрица и «Друг» семьи Романовых довольно странно отнеслись к успеху наступления Юго-Западного фронта. Так, Александра Фёдоровна писала мужу:
Разумеется, начальник штаба Ставки не читал писем императрицы. Но то, что он ощущал «монаршью длань» государыни, бесспорно. Николай II отвечал на одно из писем венценосной супруги так:
Из Зимнего дворца на это пришёл радостный ответ:
—
«Папой» бывший сибирский конокрад, а ныне всемогущий придворный прорицатель называл государя императора Николая II.
Алексеев всё же настоял на продолжении успешно развивающегося наступления брусиловского фронта. Причём настоял при всей своей человеческой мягкости.
Полковник Романов, в свою очередь не сумевший «убедить» собственного начальника штаба, с некоторой горечью писал в Петроград императрице:
Александра Фёдоровна ответила:
Верховному главнокомандующему пришлось оправдываться «за Брусиловский прорыв» перед императрицей и, естественно, перед Распутиным: