Читать «Актея. Последние римляне» онлайн - страница 212
Гюг Вестбери
— Кажется, это карета консула Симмаха? — спросил он привратника.
— Так точно, святейший отец, — отвечал привратник. — Славный Квинт Аврелий Симмах прибыл чае тому назад.
— Прикажи подавать обед, — сказал Амвросий глашатаю.
В приемной зале его ждал Симмах. Они поздоровались очень сердечно. Когда-то они воспитывались вместе, были ровесниками и родственниками.
— Я привез тебе привет всей нашей семьи и Флавиана, с которым мы породнились две недели тому — назад, — начал консул.
— Мне говорили, что ты соединил пожизненными узами свою Галлу с молодым Флавианом, — отвечал Амвросий, — и удивлялся, отчего вы не пригласили меня на семейное торжество.
— Мы опасались отказа.
— Мой Бог не враг семейной любви. Ты знал, Квинт, что я всегда любил Галлу.
— И она часто вспоминает дядю Амвросия.
— Я хотел бы когда-нибудь посмотреть на нее, а пока передай ей мое благословение.
Глашатай доложил, что обед подан.
— Я не смею просить тебя к моему убогому столу, — сказал Амвросий, — хотя знаю, что и ты ешь только для того, чтобы утолить голод.
И, обернувшись к глашатаю, он прибавил:
— Пусть повар вспомнит старое, доброе время.
Но консул удержал слугу.
— Если дело идет обо мне, — сказал он, — то пусть повар не вспоминает тех старых, добрых времен.
— Моего обеда не стал бы есть последний из твоих невольников, Квинт, — с улыбкой заметил Амвросий. — Я становлюсь все менее и менее требовательным.
— Что поддерживает твою деятельную жизнь, того будет достаточно и для меня, — ответил Симмах.
— Воля гостя — приказ для хозяина.
Епископ взял консула под руку и повел его в столовую. Здесь не было ярких соф, обложенных красными подушками. По обеим сторонам длинного стола стояли обыкновенные стулья. Одна большая лампа, подвешенная к потолку на бронзовых цепочках, освещала длинную сумрачную залу.
Весь обед могущественного христианского епископа состоял из рыбы, хлеба, овощей и стакана молодого вина. И один только вольноотпущенник служил патрицию, которого прежде окружал целый легион невольников.
Консул нисколько не удивился этому добровольному убожеству — во второй половине четвертого столетия, это не представляло редкого явления. И язычники также подражали христианским аскетам.
Юлиан Отступник начал свое царствование с того, что разогнал царедворцев, и все главари староримского странничества времен Феодосия жили тоже скромно, и часто даже их противники не могли отказать им в уважении.
Симмах, богатейший человек Италии, без отвращения пил терпкое вино и ел ячменный хлеб.
Когда по знаку епископа вольноотпущенник удалился, хозяин и гость остались одни.
— Я догадываюсь, что тебя привело ко мне важное дело, — начал Амвросий после краткой молитвы. — Твои многочисленные занятия не оставляют тебе времени для посещения родственников. Ведь не для того же, чтобы убедиться собственными глазами, здоров ли я, ты приехал в Медиолан?
Он прислонился к спинке кресла и устремил в лицо Симмаха свой взор — умел читать в душах людей.