Читать «Акт возмездия» онлайн - страница 101

Когда противно завизжала несмазанными петлями открывшаяся дверь в камеру, у Максима как раз начало что-то получаться. "Тем больше оснований не отвлекаться от работы, – справедливо рассудил он, не поднимая головы и даже высунув от старания язык. – Ничего, перебьются вертухаи и без лишних знаков внимания". Дверь между тем вновь взвизгнула истошно и с грохотом хлопнула закрываясь. Это было необычно. Чего приходили-то, раз даже не сказали ничего?

– День добрый, бродяга.

Прозвучавший в воцарившейся тишине голос заставил-таки оторваться от создаваемого шедевра. Максим с удивлением воззрился на добродушно улыбающегося круглолицего мужичка замершего на пороге камеры в обнимку с полосатым казенным матрасом.

– Был добрый, пока ты не пришел…

– А чего так не ласково? – мужик улыбнулся от уха до уха, сверкнув золотой фиксой на месте одного из передних зубов.

– А ты что, баба, чтоб я к тебе ласкался?

Вообще по тюремным понятиям Максим вел себя сейчас неправильно, можно сказать вызывающе. Вновь прибывшего в камеру, на тюрьме называемую "хатой" полагается встречать иначе, гораздо доброжелательнее. Следует вежливо пояснить ему принятые в хате порядки, объяснить, кто за хатой смотрит, показать его спальное место, ну и расспросить, конечно, в рамках приличия, выяснив, как вновь прибывший отзывается, и номер статьи, которую ему вменяют. Этот минимальный набор сведений новичок обязан о себе сообщить, просто для того, чтобы остальные хотя бы в общих чертах представляли, с кем имеют дело. Все остальное он уже рассказывает, или замалчивает по своему личному желанию.

Максим же своим резким обращением с новичком нарушал все правила. Но тут имелись и свои оправдывающие его действия мотивы. Во-первых, Макс никогда себя к миру блатных не причислял, зоновской романтикой не страдал даже в детстве, потому не видел особой необходимости для себя соблюдать неписаные законы тюрьмы. Во-вторых, и это было определяющим, Максим, как несовершеннолетний, не мог по всем нормам и правилам сидеть в одной камере с взрослыми арестантами, потому и коротал до сих пор заключение в одиночку, хотя тюрьма была традиционно переполнена сидельцами, гораздо больше, чем позволяли нормы "посадочных" мест. Товарищ, застывший на пороге в обнимку с полосатым матрасом, на ровесника никак не тянул. Судя по обильно пробивающейся на затылке лысине, уже лет тридцать, как в пионерах перехаживает. Вряд ли за время короткой отсидки Максима изменились тюремные правила. Так что по всем законам не должно было этого товарища быть в хате. Никак не должно. Но он-то здесь! А раз так, значит кто он? А ну-ка, кто угадает с первого раза? Правильно, прокладка мусорская, и никак иначе. Наседка, проще говоря, камерный барабанщик, специально подсаженный, чтобы войти в доверие, влезть в душу и выведать имеющуюся у арестанта информацию о подельниках.