Читать «Аквариум (сборник)» онлайн - страница 285

Решалась и – откладывала.

И это несмотря на настойчивые уговоры и увещевания зав. сектором, которому ее работа казалась интересной. Так бывает: иные рвутся, зубами выгрызают, а им не дают, оттесняют, у нее же все было наоборот – подталкивали, ругали, а она не то что отказывалась, нет, не отказывалась, а проявляла, так сказать, индифферентность. Даже с почти готовой докторской. Если честно, то ей самой нравилось собственное спокойствие. Тот же Артем Балицкий точно спал и видел себя доктором, профессором, академиком. Авторитет, престиж, дивиденды… Ничего зазорного. Мужчина и должен быть честолюбив.

Воскресные дни сквозили.

Софья Игнатьевна садилась на раскладушку и раскрывала книгу, но… страницы переворачивались механически, строчки разбегались, почти не задерживаясь. За плохо вымытым мутным окном, единственным в этом амбаре, сияло летнее утро, нежное, сочное, предвещающее к полудню звенящий зной, в теле разливалась уютная и вместе с тем какая-то тревожная, густая, волокнистая истома.

Она откладывала книжку и выходила из своего убежища. Небесная голубизна осеняла окрестности, и все, казалось, устремлялось в небо, готово было всплыть куда-то в бескрайность, в немереные ширь и простор: деревья, дома, сараюшки, баньки, ободранные купола полуразрушенной церквушки, палатки их лагеря, ее облюбованного и уже обжитого краснокирпичного амбарчика – все утягивалось вверх, в высь поднебесную вместе с земными жаркими испарениями.

Софья Игнатьевна щурилась на этот свет, на это пока еще белесое солнце. Медленно и тягуче росла в ней истома, заполняя каждую клеточку.

Воскресные нерабочие дни не принадлежали ей, скользили мимо, совершенно с ней не считаясь, а мирно прогуливающиеся или спешащие куда-то целеустремленно люди, по-воскресному и даже отчасти по-праздничному принаряженные (а праздники были то же самое, что и воскресные дни, только, может, еще хуже), вызывали в ней некий внутренний ропот и смятение, как будто происходило что-то неправильное.

В будни все было иначе, все шло своим чередом и распорядком – раскоп, лагерь, хлопоты, разъезды, закупка продуктов, инвентаризация, и все, кто находился под ее началом, тоже были при ней, происходила некая общая жизнь, в которой она чувствовала себя как в родной стихии.

Да, уик-энд был черной дырой, в которую утягивалось и проваливалось все и вся. Конечно, его можно было заполнить, но, во-первых, для этого нужно было сделать серьезное усилие, а во-вторых, все равно это получалось как-то искусственно, она это чувствовала, а от самой себя все равно не убежишь.

Еще утро, а в лагере уже почти никого, все разбрелись, только из палатки Валеры слышен храп, опять тот с вечера нарезался, и она тоже в этом виновата – не могла отказать, дала-таки спирта из экспедиционного запаса, чтоб не ходил хвостом и не канючил. А ведь сколько раз закаивалась: Валера принимал дозу почти каждый вечер, а то и днем. Вроде он и не бывал никогда очень пьяным, раз или два только, но к вечеру что-то в нем воспалялось, и если не дать, только хуже – он места себе не находил. А ведь неплохой мужик, рукастый, никогда не откажет, если попросить о чем.