Читать «Аквариум (сборник)» онлайн - страница 235

– Неужели красивее Парижа? – совсем уже поддался Дмитрий.

– По мне, так красивее в десять раз, – беззастенчиво крыл Костя, пользуясь замешательством оппонента.

Дмитрий помолчал, кажется, уже ненавидя распластанную рядом дочерна загорелую спину Кости. Сам он был угрожающе розов.

– Нет, конечно, там тоже неплохо, – продолжал Костя. – Шмоток всяких, машин разных марок, чего душе угодно, но в остальном жизнь как жизнь. Студенты демонстрации устраивают, машины переворачивают, а то и жгут иногда… Борются, одним словом.

– Да ты хоть знаешь, за что они борются? – неожиданно снова вскипел Дмитрий. – И вообще, что толку, что ты там был, если все равно ни хрена не понял? И папаша твой, впрочем, как и мой, тоже ни хрена не понимает. Пустили Дуньку в Европу, вот как это называется. Можешь при случае так своему родителю и передать. Студенты, кстати, тоже мудаки – сами не знают, чего хотят, только с жиру бесятся. Устраивали бы себе сексуальную революцию, развлекались в свое удовольствие, а в политику не лезли. Тоже небось социализма захотелось откушать. Ну пускай к нам приезжают, а мы – к ним. Баш на баш. – Он даже привстал от возбуждения. – И вообще тем, кто не понимает, делать там нечего. Как поехать, так отца родного готовы продать, друга подсидеть, а потом – ничего особенного! Конечно, в одиночку-то обжираться веселее. Дорвались до кормушки, так чтоб другие не завидовали – ничего особенного, все плохо… А я вот и не скрываю, что завидую. И тебе, и папаше своему, что он хоть редко и ненадолго, но ездит. И на джинсы его, и на мафон, которые он мне привез, – плевать. Я сам хочу. Я хочу туда, где все есть и все можно, а не так, чтоб мне указывали, что можно и чего нельзя. Я мир посмотреть хочу, своими глазами, а не по программе «Клуб кинопутешественника» или «В мире животных». У меня эта идеологическая борьба вот где… – Билл выразительно провел ребром ладони по длинной жилистой шее.

Теперь уже Костя смотрел на него ошалело, дивясь его ярости. Он этого, честно говоря, не понимал и не мог понять. То есть он просто об этом никогда не задумывался – о загранице и вообще. Нигде и никогда, кроме Улан-Удэ, где жила бабушка, Костя не был. Отчим, правда, был, но только в Будапеште, и не в командировке, а во время войны, совсем юнцом, когда тот освобождали. У него Костя и видел набор маленьких фотокарточек с видами Будапешта. Отчим не раз вспоминал красоту этого города, на какой-то там вилле их воинская часть действительно стояла, и в озере вправду купались – именно это сейчас непроизвольно перенеслось у Кости на его собственную, Костину, жизнь, так удобно сплелось, что и сам почти поверил, как не раз верил в свои фантазии и мечты.

Между тем намек на отцовскую высокопоставленность неожиданно как бы сравнял Костю с Дмитрием, хотя тот о своем папаше, архитекторе, отзывался даже несколько пренебрежительно: «коробки громоздит», говорил, но ведь все равно архитектор, не то что его отчим – обычный электрик, не говоря уже про мать, работавшую в регистратуре районной поликлиники. И с Робертом, и с другими… Да, у него отец дипломат, а что? Разве не могло быть такого? И кто проверит? Да, они ездили всей семьей за границу и там долго жили, пока отца снова не перевели в Союз.