Читать «Ада, или Радости страсти (Часть 2)» онлайн - страница 48

Еще одна фотография, сделанная в тех же обстоятельствах, была капризной Мариной отвергнута: Ада сидит, читая, за трехногим столом, ее слабо сжатый кулачок прикрывает нижнюю половину страницы. Редчайшая, сияющая, никакими резонами не оправданная улыбка лучится на ее почти мавританских губах. Волосы частью льются ей на ключицу, частью стекают вдоль спины. Ван, склонившись, стоит над нею и незряче глядит в раскрытую книгу. В миг, когда щелкнул затвор, он намеренно и сознательно связал недавнее прошлое с неотвратимым будущим и сказал себе, что в этой связи предстоит сохраниться объективной перцепции подлинного настоящего, что он обязан запомнить благоухание, блеск и плеск, и плотскую суть настоящего (и он действительно помнил их полдюжины лет спустя - как помнит и ныне, во второй половине следующего столетия).

Но откуда взялся на любимых губах этот редкостный свет? Умная насмешка, минуя переходную форму издевки, легко преобразуется в наслаждение.

- А знаешь, Ван, что за книга там лежит - рядом с Марининым зеркальцем и пинцетом? Могу тебе сказать. Один из самых расфуфыренных и rejouissants57 романов, когда-либо "поднимавшихся" на первую страницу Литературного обозрения манхаттанской "Times". Уверена, что он и поныне валяется у твоей Кордулы в каком-нибудь укромном углу, там, где вы с ней сидели щека к щеке, после того как ты соблазнил меня и бросил.

- Кошка, - сказал Ван.

- Да нет, много хуже. "Табби" старика Бекстейна - шедевр в сравнении с этой стряпней, с этой "Любовью под липами" какого-то Ильманна, перепертой на английский Томасом Гладстоуном, подвизавшимся, судя по слогу, в перевозчичьей фирме "Паковка и Доставка", поскольку на странице, которой упивается здесь Адочка, адова дочка, "автомобиль" назван "фурой". И представь, нет, ты только представь, что малютке Люсетте пришлось в ее курсе литературы в Лосе изучать и Ильманна и троицу трупных Томов.

- Ты вот помнишь эту белиберду, а я помню, как мы сразу за тем три часа безостановочно целовались Под Лиственницами.

- См. следующую иллюстрацию, - мрачно сказала Ада.

- Ах, мерзавец! - воскликнул Ван. - Наверное, полз за нами на пузе со всей аппаратурой. Нет, я обязан его истребить.

- Хватит истреблений, Ван. Отныне только любовь.

- Да ты взгляни, девочка, вот я упиваюсь твоим языком, вот впиваюсь в твой надгортанник, а вот...

- Перерыв, - сказала Ада, - быстро-быстро.

- Весь к вашим услугам, пока не стукнет мне девяносто, - сказал Ван (вульгарность подглядывания в щелку оказалась заразительной), - по девяносто раз в месяц, исходя из самых грубых оценок.

- Пусть они будут грубее, о, гораздо грубее, скажем, сто пятьдесят, это выходит, выходит...

Но налетевшая буря смела калькуляцию к кинологическим чертям.

- Нуте-с, - сказал Ван, когда рассудок снова вступил в права, вернемся к нашему загубленному детству. Мне не терпится - (подбирая альбом с ковра у кровати) - избыть это бремя. О, новый персонаж, и даже с подписью: доктор Кролик.