Читать «Агнец или Растительная овца» онлайн - страница 4

Все было именно так и ничего не менялось: он делал свои удивительные скульптуры, за каждой из которых охотились толпы людей, а иногда выбирался в театр или принимал гостей у себя дома, где было множество книг и не единого стула, чтобы собеседники могли расхаживать как философы и желательно голышом, что радовало ему глаз и было чем-то вроде мистерии.

Это происходило десятилетиями, и все уже более-менее попривыкли. Женщины везли ему свои чаяния и тела, украшенные бусами, как он любил, мужчины, тихо завидуя, приезжали на разговоры об искусстве, впрочем, и они не прочь были иногда помолиться искусству, даже если никогда раньше не молились таким способом. Было в этом художнике что-то небесное, светлое, нежное. В нем не наблюдалось апатии, несмотря на имя, которое он носил, но он был спокоен и благороден. И что самое невероятное – чист. Он испытывал к этим женщинам и мужчинам искреннюю симпатию и не мог не поделиться тем, что у него было в избытке – вдохновением и духовным веществом, которое он передавал через поцелуи и объятия.

Глядя на него, можно было подумать, что мир либо рухнул, либо поднялся на невиданную высоту – понять этот образ жизни умом было невозможно, как и то, почему этот бог так и не полюбил ни одно живое существо настолько, чтобы отдать ему себя целиком. Впрочем, может быть, это как раз то, что недавно случилось?

Это началось само по себе, просто началось безо всякой причины. Может, причина была, но он не хотел думать о ней. Лев Апатий стал сам на себя не похож. Он ходил из угла в угол, и всюду появлялось одно и то же изображение – лицо птицы. Есть ли у птиц лицо? О, у этой птицы оно было. Он видел ее лицо на стене, оно было на скатерти, в занавеске, оно оставалось, когда он закрывал глаза. Это было лицо птицы. Его скульптуры начали повторять этот образ: одна за другой он лепил это лицо, он хотел знать его руками, наощупь, как-нибудь – никогда раньше не случалось ничего подобного этому наваждению. Он волновался, целыми днями бродил по комнате, рассматривая это лицо, которое жило в нем. Он, как и прежде, принимал гостей, но все чаще говорил о птицах, он говорил о видениях – люди не понимали его. Что случилось? Он и сам толком не знал. То, что захватило его целиком, – желание найти эту птицу, встретить ее.

И он искал, он искал. Он пошел в птичий музей, он ходил и смотрел на чучела, но там не было лиц, только мертвые тушки, он отправился к птичьему острову и там всматривался в фигуры существ, которые то шагали, то шастали, то перелетали с места на место, но там не было лиц – птицы, да, но не лица. Он решился на то, чтобы дать объявление, но его просто не приняли («ищу лицо птицы, которое лишило меня покоя, став непреходящим видением» – «простите, мы не можем принять художественный текст»). Он сидел в парке и смотрел на людей, у них были лица, но не было того, птичьего.