Читать «Агенство БАМС» онлайн - страница 52

Надо признать, каюта была роскошной. И, к облегчению Настасьи Павловны, очень просторной, с двумя постелями, так что при желании в таком помещении они с Петром Ивановичем могли бы не пересекаться вовсе. Из широких окон вдоль всей стены, задернутых сейчас тяжелыми бархатными шторами рубинового оттенка, открывался во время полета, должно быть, прекрасный вид. А вся меблировка в каюте была настолько шикарна, что, оглядев каждую деталь, Настасья Павловна пришла к выводу, что не всякий приличный дом мог таким похвастать, потому что здесь, кажется, было абсолютно все. Даже шкап с книгами, выбор авторов в котором свидетельствовал о хорошем вкусе того, кто обставлял эту каюту.

А также о богатстве того, кто их в эту каюту направил. И личность этого кого-то была тем, что интересовало Оболенскую особенно.

Покончив с изучением комнаты и начиная нетерпеливо постукивать носком ботинка о пол, а снятыми с рук перчатками — о ладонь, Настасья Павловна вознамерилась уж было выйти на палубу следом за Петром Ивановичем, но в этот момент господин лейб-квор соизволил вернуться в каюту сам. Когда они первым делом условились о новых своих именах, Настасья Павловна выслушала то, что еще пожелал сказать ей господин Шульц. Пропустив мимо ушей описание дирижабля, коий должен был где-то там парить и слава Господу — потому что падать Оболенской не хотелось совершенно — она со скучающим видом и все также постукивая сложенными перчатками по ладони, дослушала и все остальное и, когда Петр Иванович воззрился на нее, полный гордости за свою почетную миссию спасителя ни много, ни мало, а всего мира, ослепительно улыбнулась и заверила новоиспеченного дражайшего супруга:

— Конечно, Кешенька. Я непременно доложу вам все, что сама замечу.

К сожалению для Шульца, улыбки этой он прежде не знавал, иначе непременно бы понял, что у него имеются все причины держать теперь ухо востро. Потому что Настасья Павловна поступила за обедом в точности так, как и обещала.

— Посмотрите, душа моя, — прощебетала Оболенская, указывая веером на дородную даму за соседним столиком, перетянутую корсетом, что колбаска — веревочкой, — у этой женщины грудь выпрыгнула из декольте. Как считаете, эта важная деталь на что-то указывает? — вопросив это, «Милая Дуняша» подобострастно улыбнулась, всем своим видом выказывая желание быть полезной возлюбленному «Иннокентию Федоровичу».

И пока Шульц, по всей видимости, пытался переварить подброшенный ею ценный материал для дедукции, Настасья Павловна сосредоточила свое внимание на приближающейся к ним обслуге, довольно странно, к слову сказать, одетой. «Александр Благословенный», похоже, готов был удивлять своих пассажиров не только широким размахом во всем — от облика самого дирижабля до обстановки в каютах, но и заморской диковинкой, потому что костюм мужчины с подносом в руках нельзя было назвать иначе, как экзотическим. В тюрбане и с длинными черными усами тот похож был, пожалуй, на какого-нибудь турка, но наиболее интересным в нем являлось даже не это вовсе, а то, как простой слуга двигался, держась с совершенно неподобающим своему рангу достоинством. И было во всем его облике и поведении что-то очень странное и смутно знакомое, но где могла Оболенская видеть этого человека прежде — она не могла припомнить ни в какую. Однако мучиться неизвестностью не желала тоже, а потому, едва слуга поставил пред ними столовые приборы и открыл бутылку вина, как Настасья Павловна, словно бы ненароком, смахнула на пол едва наполненный бокал и, когда тот с громким стуком ударился о деревянные доски, поймала устремленный на нее взгляд синих глаз. И в мгновение сие готова была поклясться всем святым, что видит эти глаза, густо подведенные сурьмой, далеко не впервые. Мужчина же не торопился поднимать с пола опрокинутый кубок, продолжая смотреть на Настасью Павловну так, что под взглядом его непроизвольно хотелось поежиться, как от внезапно налетевшего сквозняка. Но, подавив в себе это ощущение, Оболенская высокомерно вздернула бровь и сказала: