Читать «Автомат, стрелявший в лица» онлайн - страница 13
Эдвард Шулус
9
Ночной мрак постепенно редел и сменялся полумраком серого дождливого утра. Настал еще один день.
Марк с неохотой выбрался из-под одеяла и подошел к окну. Там все то же: люди, вновь спорившие из-за стоянки; разный мусор и грязные желтые листья на мокром асфальте. Машины, жильцы, непогода. Марк даже не стал открывать окно, поскольку уже знал, что услышит. Ругань жильцов, завывания ветра, грохот коптящих бульдозеров. Шумы и виды типичного панельного двора.
Затем Марк прошел в ванную, чтобы умыться. Сегодня он собирался отправиться в центр города, чтобы записаться на прием к Толстяку, так что следовало привести себя в порядок. Он склонился над раковиной и плеснул в лицо холодной водой, после чего посмотрел в зеркало и скривил рожицу.
«Ну, и физиономия», – подумал он, беря тюбик с зубной пастой.
Он почистил зубы, причесался, вышел из ванной и погасил свет.
***
Марк выбрался на улицу и тотчас оказался в окружении многоквартирных высоток. Эти огромные заводы, перерабатывающие людей в труху и кости, вздымались до самых небес. Их черные подъездные пасти, не зная отдыха, каждый месяц принимали новые коляски с новорожденными, взамен выплевывая новые гробы со сморщенными усохшими стариками. Процесс этот был хорошо отлажен и давно поставлен на поток. Вот и сейчас из одного подъезда вынесли здоровенный гроб. Шесть человек, похожих на муравьев, тащили его к автобусу, другие плакали или просто наблюдали за работой грузчиков. Марка происходящее ничуть не заинтересовало, ведь он и понятия не имел, кто там умер. Кто именно из тысячи его соседей? Так что он просто накинул капюшон и пошел прочь от панельных гигантов к автобусной остановке.
Почти сразу к остановке подкатил длинный зеленый автобус, из каждого окошка которого глядело бледное лицо. Марк забрался в транспорт – одним чахлым лицом стало больше. Чтобы ему никто не мешал, он прошел в самый конец салона и плюхнулся на свободное сиденье, после чего достал из внутреннего кармана куртки письмо Генри, предназначавшееся для умершей матери. Немного подумав, он порвал бумажную оболочку и вынул аккуратно сложенный пополам лист.
«ПРИВЕТ МАМА. ЭТО ГЕНРИ. У МЕНЯ ВСЕ ХОРОШО. А КАК У ТЕБЯ ДЕЛА? ВРАЧИ ГОВАРЯТ ЧТО СКОРО МЕНЯ ВЫПИШУТ. ТОГДА Я СМОГУ К ТЕБЕ ПРИЕХАТЬ. ТЫ МНЕ ПОКАЖЕШ СВОЙ ДОМ. НАВЕРНО ОН ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ И ХОРОШИЙ. И КРАСИВЫЙ. ИНОГДА Я ЕГО РИСУЮ. ИНТЕРЕСНО КАКИМ ОН ОКАЖЕЦА НА САМОМ ДЕЛЕ? У МАРКА ТОЖЕ ВСЕ ХОРОШО. ОН МЕНЯ ИНОГДА НАВИЩАЕТ. А НА СЧЕТ БАБУЛИ НЕ ЗНАЮ. ОНА КО МНЕ СОВСЕМ НЕ ПРИХОДИТ. ЖАЛЬ ЧТО ТЫ В ДРУГОМ ГОРОДЕ И ТОЖЕ НЕ МОЖЕШ ПРИТИ. НАМ БЫЛО БЫ ХОРОШО В ДВОЕМ. И ВЕСЕЛО. А ЕЩЕ У НАС В БОЛЬНИЦЕ СКОРО БУДИТ СВАДЬБА. ТОЛЬКО ВРАЧИ ОБ ЭТОМ НЕ ЗНАЮТ. НО ИМ И НЕ НАДО ТАКОЕ ЗНАТЬ ИНАЧЕ ОНИ ВСЕ ИСПОРТЯТ. ЛАДНО МНЕ НАДО ИТИ. МЕНЯ ЗОВУТ. ПОКА. ТВОЙ ГЕНРИ».
Марк откинулся на спинку сиденья и съежился, чтобы никто не увидел его слез.
«Пускай лучше так… пускай лучше считает, что она жива. Пускай лучше думает, что когда-нибудь сможет ее увидеть. Даже самая призрачная надежда будет лучше мрачного отчаяния», – подумал он, и в голове его сразу же возник образ заживо сгоревшей матери.
