Читать «Аввакум» онлайн - страница 317

До Лыскова, богатого села Бориса Ивановича, – через Волгу. Село от реки далеко, на горе, но на пристани Федосью Прокопьевну встречали.

– Енафа! – узнала боярыня, обрадовалась знакомому человеку, но глазами искала кого-то иного. – Где же прикащик мурашкинский?

– Это я привезла серебро, – тихонько шепнула Енафа.

Федосья Прокопьевна удивленно вскинула брови, но ничего не сказала.

– Дозволь, боярыня, на корабль занести?

– Распорядись, будь милостива.

Енафа распорядилась, и крепкие мужики отнесли на корабль тяжелый сундук. Енафа сняла с груди ключи, хотела передать боярыне.

– От замков. Посчитать надо деньги-то.

– Мне стоять здесь долго не хочется, – призналась Федосья Прокопьевна. – Поплывешь со мною на корабле. А от Нижнего я тебя на моих лошадях, в моей карете велю отвезти.

– Да я и в Работках могу сойти, – догадалась Енафа. – Скажу кучеру, он туда берегом скорее корабля приедет.

– В Работках так в Работках, – согласилась Федосья Прокопьевна и вздрогнула от неожиданности: кто-то дергал ее за рукав.

– Это Николенька-дурачок, – объяснила Енафа. – Он на коленках ползает, все хочет камень продать.

– Сколько ты хочешь за свой камень? – спросила Федосья Прокопьевна Николеньку. Он и впрямь был Николенька. В чистой рубахе, в кожаных штанах, лицом – ребенок, пригожий, ласково улыбающийся.

Николенька протянул боярыне голыш.

– Ефимок дай.

– Хочешь копейку?

– Я не продешевлю – давай ефимок!

Боярыня не пожалела, купила камень. Мужики, стоявшие на пристани, удивлялись:

– Везет дураку. Нам бы так!

– Да ведь в ум не пришло.

– Вот тебе и дурак.

Погогатывали.

– Скажи, Николенька! – спросила Енафа. – Где мой сыночек?

– С птицами, – ответил дурак.

– С птицами?! Да я его к Лучке Тугарину отвезла, к бортнику. Может, с пчелами?

– Нет, – потряс головой Николенька. – С птицами.

– А мой где сынок? – спросила боярыня.

Дурак улыбнулся:

– Возле пушки, со стрельцами.

– Иван с отцом, в Нижнем, – сказала Федосья Прокопьевна. И посмотрела Енафе в глаза. – Помнишь отшельника Арсения?

– Как не помнить. До сих пор стыжусь его грубости.

– То была не грубость, – покачала головой Федосья Прокопьевна. – То – пророчество, да нам не разгадать… Мы ведь умные. Скажи, Николенька, что будет с нами вскоре?

– В церкви вам стоять, слезы лить, – весело откликнулся Николенька и протянул боярыне еще один голыш.

– Да ты купец.

– Купец, купец! – по-собачьи завертел задом Николенька и все тянул, тянул боярыне камень.

Она взяла и дала ему медную копейку.

– Нет, нет! – закричал дурак. – Обманула! Ефимок давай! Ефимок!

И горько расплакался.

– Дай ему, Енафа, у меня нет с собой.

Енафа бросила дурачку ефимок, и тот проворно поцеловал ее в сапожок, а в сторону боярыни плюнул.

– Все на тебя будут плевать! Все!

Федосья Прокопьевна взяла за руку Енафу и, не оглядываясь, взбежала по сходням на корабль.