Читать «Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика» онлайн - страница 155
Людмила Ивановна Рублевская
От такого цинизма даже Прантишу сделалось неприятно. Доктор раздраженно выпрямился и пронзил взглядом нахальную паненку:
— Я не обсуждаю ни свою, ни чужую частную жизнь. И вам не советую.
— Да не влюбился ли ваша мость в ту холодную, как кусок льда, и чувственную не более полена англичанку? — Полонейка преувеличенно наивно хлопнула ресницами. Доктор прищурил глаза.
— Боюсь, что я, по происхождению простой мещанин, не могу додуматься до вашего понимания слова «люблю». Как-то оно в ваших магнатских кругах странно трактуется. Но заверяю вашу мость, что у меня нет никаких оснований для сравнения ее мости леди Кларенс со льдом и поленом.
Богинская немного покраснела и многозначительно покивала головой, а пан Агалинский добавил своего яда, со злобой бросив:
— Что-то все твои любовницы, доктор, недолго живут.
Лёдник промолчал, стиснув зубы, однако так швырнул последний пузырек в чемодан, что тот разбился, и комнату заполнил резкий запах болота.
Прощай, Вавилондон, придется ли еще встретиться.
Они гнали лошадей сквозь холодный ветер и мрак, несмотря на усталость и разочарование, и Вырвичу казалось, что с того времени, когда в кабинет профессора Виленской академии пана Лёдника ввалились пьяные шляхтичи с завещанием великого гетмана, прошли не месяцы, а годы. Как будто они добывали Святой Грааль в заколдованной стране феи Морганы.
Огонь в камине Дуврского отеля возводил и сразу же рушил готические храмы, за окнами свистел ветер, в кубках остывал грог, который не поленилась собственноручно приготовить одна благородная княжна, и казалось, что кроме этого сумрачного, но уютного помещения, где любя, ненавидя и терпя друг друга, молчала четверка, нет ничего.
Панна Полонея все время незаметно расправляла кружева на своем платье — будто хотела убедиться, что наконец приняла обычный облик дамы. В ее парике парили голубые птички. Прантиш не сводил глаз — за время их странствия панна немного похудела, но носик был вздернут так же задорно, нижняя губка мило выдавалась вперед. Полжизни отдал бы за то, чтобы поцеловать эти уста — без угрозы, что тебя пырнут кинжальчиком, напоят ядовитым вином или посмеются над доверчивым студиозусом. Вот пан Гервасий Агалинский, «жених» самозваный, не переживает — подкручивает усы да напевает себе под нос об увядшей розе и разбитом сердце рыцаря. Лёдник молчит, уткнувшись в какую-то чрезвычайно редкую и скучную книгу, приобретенную в Лондоне, но иногда забывает перелистывать страницы — смотрит отсутствующим взглядом, думает о чем-то своем, тоскливом. Ничего, вот-вот придет из Гданьска судно, там доктору с его морской болезнью будет не до философских рассуждений.
Только бы буря улеглась.
— Что вы будете делать после возвращения, пан Вырвич? — лениво спросила Полонейка, любуясь отшлифованными коготками. — Может, на военную службу пойдете?