Читать «Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика» онлайн - страница 146
Людмила Ивановна Рублевская
— Та-ак, перед нами arbor raritatis, редкое дерево, — профессор водил длинными пальцами по очертаниям барельефа. — Таким образом доктор Ди определял человеческую жизнь. На каждом ярусе дерева человек проводит семь лет, а потом делает выбор, куда двигаться дальше. Видите, разветвление в форме буквы ипсилон? Семь — сумма мужской цифры три и женской четыре. Поэтому задачу на каждом этапе человек должен решить двойственную. Завершенность — это восемь ступеней. В возрасте четыре на семь, это значит, в двадцать восемь лет, главный выбор — или мы делаемся эгоцентриками и тиранами, выбирая материальный мир, или пневматиками — через элементы воздуха и воды поднимаемся к духу огня, становимся философами. И последняя ступень перед посвящением — пятьдесят шесть лет. Буква I. Прямой путь наверх.
Параллельно своим рассуждениям профессор нажимал на соответствующие части барельефа. Плита предсказуемо отъехала.
— И не тошнит его от всех этих знаний? — пробурчал пан Гервасий и полез вслед за панной Богинской, которая уже заскочила в новое помещение.
— Гроб, что ли? — напряженно спросил пан Агалинский, рассматривая длинный ящик из покрытого черным лаком дерева, занимавший почти всю маленькую комнату.
Лёдник внимательно осмотрел сводчатые стены, каменный пол, простукал, пощупал.
— Здесь больше ничего нет. Доктор был позер, если бы еще что-то спрятал — оставил бы философские загадки. Давайте это вынесем на свет.
Ящик оказался подозрительно легким. Прантиш, которого все-таки разобрал азарт, убеждал себя, что, возможно, Ди придумал небольшой огненный меч, что должен помещаться в руке.
А наверху их ждали.
Действительно, не могло все оказаться таким простым. Около двух десятков, вооруженных всем, чем могут быть вооружены наемники на службе у очень важной персоны.
А вот и та персона.
Ящик ударился об пол, Лёдник, Прантиш и Агалинский выхватили сабли, панна Богинская предусмотрительно спряталась с кинжальчиком за спину «мистера Айсмана», чемпиона уличного боя.
К ним подходила Пандора.
Такая же, как та, что сидела в лаборатории Виленской академии. Только глаза поменьше, нормальной человеческой величины, и стала постарше. Этой Пандоре, в модном платье из светло-серого шелка и лазурного бархата, усыпанном жемчугами и расшитом серебром, с белым мехом, небрежно накинутым сверху, в синей шляпе, украшенной тем же белым мехом, можно было дать лет двадцать пять. Но привычно властное лицо, властное до жестокого, было будто не зависящим от возраста — не лицо, а маска, не человек, а «символ в парче с лилиями».
— Открывайте! — скомандовала Пандора по-немецки, и ее слуги завозились с медными полосами, перетягивающими ящик.
— Нужно понимать, имеем честь видеть леди Кларенс? — вежливо по-немецки промолвил Лёдник, склонившись в светском поклоне.