Читать «Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика» онлайн - страница 111
Людмила Ивановна Рублевская
На прощание Прантиш ухитрился всучить пану Вайде, который вышел их проводить и стоял испуганный, как воробей под лапой кошки, листок бумаги, оставленный Лёдником. Листок с начертанным именем «Александр».
— Передайте Бутриму. Расскажите о нас.
Пан Вайда не очень охотно взял послание. И Прантиш не был уверен, что томашовский врач решится рискнуть своим покоем ради чужаков.
Но это была единственная надежда.
Потому что в подземельях, куда их привели, для надежды места не предусматривалось. Темно, как в гробу. Вонь, холод, сырость. Наверное, здесь исчез не один богохульник и противник воли всемогущего приора.
Напрасно пан Агалинский кричал о шляхетских своих правах и требовал трибунальского суда. В городе, который закрылся от поветрия, законы не действовали. Вырвич помнил скупые рассказы Лёдника о нравах во время эпидемий. Придут к какому состоятельному человеку для осмотра. Лекарь незаметно натрет ему руку ляписом — и вот тебе черные пятна, проявление чумы. Беднягу — в карантин. А его имущество разграбят. И повезет, если он действительно не заболеет или не отравят. А в Лондоне, по рассказам того же Лёдника, во время чумы лорд-мэр издавал приказ о «запирании домов»: если в доме кто-то заболеет, на дверях рисовали алый крест и навешивали замок. Никто не мог отсюда выйти. Специально приставлялись сторожа — дневной и ночной, которые за этим следили. В доме могли голосить, плакать, молить. Пока все не умолкали. А что ждет паненку Богинскую, когда разоблачат ее маскарад? Конечно, пан Михал Богинский за сестру заступится, может и войско сюда прислать, — но откуда ему знать, куда подевалась его неугомонная сестрица? Все спишут на поветрие. Трупы чумные никто не осматривает.
Единственно хорошее было у тьмы — она освобождала ото всех условностей. Прантиш подсел ближе к панне и осмелился ее приобнять. Не те обстоятельства, чтобы церемониться. Полонея прерывисто вздохнула и прижалась к бедному шляхтичу из Подневодья.
Похоже, тюремщики решили подержать узников в неведении и страхе. Минуло двое суток. Кувшин вонючей воды и кусок заплесневелого хлеба — все, на что расщедрились славные томашовцы для своих гостей. Даже рассказы Американца о всяческих заокеанских чудесах не спасали от ужаса. Но через двое суток на одних воде и хлебе стало не до баек. Пан Гервасий напрасно орал в запертые двери угрозы и оскорбления.
Прантиш старался отогнать мысль, что их здесь просто забудут. Тела съедят крысы. А Лёдник будет занят совсем иным. Что ж, возможно, он получит свое счастье. Хотя, скорее всего, снова наступит момент горького раскаяния, и доктор примется читать канон святому Киприану. А пока этот канон читал за него Прантиш. Неужто Господь допустит, чтобы Бутрим после всех перенесенных для спасения души страданий снова попал в сети чернокнижия?