Читать «Абхазский дневник» онлайн - страница 10

Слышала, что в лагере у гудаутцев недовольство среди северокавказцев: они воюют, а абхазцы удрали в Москву и там пережидают события. Зато хвалят мне очамчирцев – хорошо воюют.

Сосед Игорь соорудил мне печурку из большой квадратной банки из-под маслин. Даже с трубой и коленом. Выставил ее на подоконник за окно. Иначе нельзя. Дымит она безбожно, но что-то сварить и подогреть на ней можно: ковшик с супом, вскипятить чай. Были бы дрова сухие! Вся квартира пропахла дымом. И я пахну, вместо духов, копченостями и дымом. Руки стали, как наждачная бумага. Собирала на ул. Эшба кору эвкалипта и хворост для своей печурки. Будь газ, вообще бы не выходила на улицу, во двор. Лучше не маячить перед соседями. После трагедии на рынке они стали еще больше коситься на нас, абхазцев. Я живу, как на вулкане, или под дамокловым мечом. Но деться некуда. Страшно идти, но все равно надо идти на рынок и за зарплатой. Ведь есть-то нечего.

В соседнем доме, в однокомнатной квартире случился пожар.

Там жила одинокая психически больная пожилая женщина. Все ее вещи выброшены на улицу через окно и валяются на тротуаре, а квартира черна от копоти, а о ее судьбе мне ничего не известно. Она – русская, ходила обычно в бесплатную столовую для бедных. На фоне отъезда грузин и абхазцев из города, стало видно, что остались тут одни почти русские. В домах почти они. В своей извечной стихии – борьбе за выживание, они проявляют чудеса изобретательности, но не уезжают.

4 декабря 1992 г.

После трагических событий на рынке почти не было покупателей и продавцов. Купила 3 кг. мандарин по 5 р. Была и этому рада. Зарплаты не дали. Ее уже всегда задерживают. По дороге с рынка домой видела в кучах мусора много одноразовых шприцев. И у вокзала, где сквер.

Хлеба все нет. Осталась буханка белого черствого хлеба. Молюсь на нее! Буду варить на костре под окном суп без мяса на комбижире. Уже и есть не хочется. Перешила юбку на пятую петлю для крючка – так похудела. И на моем круглом и полном лице сразу обозначались морщины. По дороге нашла досочки для костра и на работе взяла 5 шт. старых, оторванных от пола паркетин – они уже все равно не годятся. На берег за корягами идти боюсь, там часто палят из автоматов. У Левы в квартире уже сорвали и занавеси и шторы. Стала пить по ночам элениум, чтобы меньше нервничать и не просыпаться. Ложимся в 5-6 ч.вечера, как стемнеет. До 11 ночи я за это время высыпаюсь, а потом не сплю почти до утра, ворочаясь в постели, и, Бог знает, что за это время не передумаешь. К утру засыпаю, когда надо бы вставать на рассвете. Элениум не помогает. Пью и адельфан, пока есть, от давления. Я и без снарядов умру от всех переживаний и волнений. Все, что только можно, люди тащат к своим буржуйкам и кострам и жгут. С утра во дворе пилят и рубят что попало.

6 декабря 1992 г.

Вот уже вторую ночь идут страшные бои в районе Гумисты. Не могла уснуть. С каждым разрывом холодеет душа – может кто из моих погиб! Это просто пытка. В квартире так холодно, что при разговоре изо рта идет пар. Сплю, надев на ноги две пары шерстяных носков. Дорубила ящики из подвала на дрова. Все стоит и лежит в передней. Грязь и мусор от этого неимоверная. Надо вымыться и помыть голову, но как при таком холоде? И погода против нас. Так рано пришла зима и похолодало. Надо встать сегодня в 5 ч. утра и выйти в очередь за хлебом.