Читать «А. Дюма. Собрание сочинений. Том 19.Джузеппе Бальзамо. Часть 4,5» онлайн - страница 323

— А что вы будете делать с ребенком, если ваша сестра окажется в монастыре?

— Оставлю его у кормилицы, которую вы мне порекомендуете… Потом помещу его в коллеж, а когда он вырастет, возьму его к себе, если буду к тому времени жив.

— Вы полагаете, что мать согласится покинуть вас или своего ребенка?

— Андре согласится на все, чего бы я ни пожелал. Она знает, что я обращался к ее высочеству дофине и получил от нее обещание отпустить ее в монастырь. Андре не может поставить меня в неловкое положение в глазах нашей покровительницы.

— Пойдемте к бедной матери, — предложил доктор.

Он возвратился к Андре, безмятежно дремавшей в постели после того, как ее успокоил заботливый Филипп.

Она прежде всего спросила доктора о ребенке.

Улыбавшееся лицо доктора окончательно ее успокоило, и с этого времени она быстро пошла на поправку. Спустя десять дней она уже встала, сама дошла до оранжереи и готова была гулять там до тех пор, пока солнечные лучи освещали стеклянную крышу.

Филипп, отсутствовавший несколько дней, возвратился в это время на улицу Кок-Эрон с мрачным выражением лица, и доктор, отворивший ему дверь, почувствовал, что случилось огромное несчастье.

— Что такое? — спросил он. — Отец отказывается вернуть ребенка?

— Отец простудился три дня спустя после отъезда из Парижа, — отвечал Филипп. — Он прикован к постели. Когда я приехал, он был при смерти. Я подумал, что эта болезнь — уловка. Я решил, что это притворство доказывает его причастность к похищению. Я стал настаивать, угрожать. Барон де Таверне поклялся мне на распятии, что не понимает, о чем я толкую.

— Таким образом, вы вернулись, так ничего и не узнав.

— Да, доктор.

— Вы убеждены в правдивости барона?

— Почти.

— Он вас перехитрил и не открыл тайны.

— Я пригрозил, что добьюсь вмешательства в это дело ее высочества дофины. Барон побледнел. "Вы можете погубить меня, если угодно, — сказал он, — покрыть бесчестием отца и себя самого. Это будет величайшая глупость, которая ни к чему не приведет. Я не понимаю, о чем вы говорите".

— Итак…

— Итак, я вернулся в полном отчаянии.

В эту минуту Филипп услышал голос Андре:

— Это Филипп сейчас вошел в дом?

— Господи! Вот и она… Что же я ей скажу? — прошептал Филипп.

— Молчите! — приказал доктор.

Андре вошла в комнату и бросилась брату на шею; сердце молодого человека болезненно сжалось.

— Откуда ты? — спросила она.

— Я был у отца, как тебе и говорил.

— Как чувствует себя господин барон?

— Хорошо. Но я был не только у отца, Андре… Я также повидался со многими людьми, от которых зависит твое поступление в Сен-Дени. Благодарение Богу, теперь все готово. Ты поправилась и можешь посвятить себя своему будущему, обдумав его трезво и рассудительно.

Андре подошла к брату и, едва слышно вздохнув, проговорила:

— Дорогой друг! Мое будущее меня больше не интересует: оно вообще никого не должно интересовать… Для меня важнее всего на свете — будущее моего ребенка, и я хочу посвятить свою жизнь сыну, данному мне Господом. Таково мое решение, и оно непоколебимо. С тех пор как ко мне вернулись силы, я поверила в себя. Жить ради сына — пусть мне придется терпеть лишения, даже работать, если понадобится, — только бы не расставаться с ним ни днем ни ночью — вот каким я вижу свое будущее. Не надо больше говорить о монастыре, я не должна думать только о себе; раз уж я принадлежу кому-то на земле, значит, я не нужна Богу!