Читать «А может Коныч...» онлайн - страница 2
Пол Мартенс
— Ну, что, довольны? — спрашивает.
Мы переглянулись и согласились, что довольны, хотя бы временно.
«Но всё равно, не понятно, — говорим, — Если они подменили всё, то какая же часть — ты? Душа, что ли?»
— Как–то не нравятся мне религиозные коннотации этого слова, — отвечает Коныч, — Скажем лучше — моя сущность.
«Так а где же была эта твоя сущность, когда у тебя не было тела?» — не унимаемся мы.
— А инопланетяне поместили её в энергетическое поле напоминающее по форме эрленмейеровскую колбу.
«Ясно," — отвечаем, хоть и ни малейшего понятия не имеем, что это такое. И мы готовы были побиться об заклад, что Коныч знал про эрленмейеровские колбы не больше нашего. Раньше. Мы многозначительно приподняли брови и поспешно удалились.
Кровь кровью, а Коныч больше не был самим собой. Даже если нам он всё ещё казался Конычем.
«Что же делать–то? — размышляем. Да стоит ли тут хоть что–нибудь поделывать? — переспрашиваем. А как же, — отвечаем, — не можем же мы позволить жить среди нас кому–то, по собственному его утверждению, изготовленному инопланетянами. Кто его знает, что он ещё учинит. Может он шпион, или бомба, или ещё чего похлеще.»
А тут ещё Роберта рассказывает, что они с Конычем в кино ходили.
— Иностранное, с субтитрами.
Что за хрень!
«А мы–то думали ему и дела нет до всего этого культпросвета!» — говорим.
— Так раньше ему и не было. Но в этот раз он решил, что фильм выглядел многообещающе.
«Французский что–ли?» — спрашиваем.
— Иранский.
От такой новости у нас дыханье спёрло.
— Ну и что с того, — сказал Коныч, когда мы припёрли его к стенке, — Может я кругозор свой расширяю. Что же в этом плохого? Отсюда не следует, что я — не я.
«Ну, как тебе не ясно, — настаиваем, — ведь ты теперь отличаешься от прежнего Конрада МакМануса. А уж если инопланетяне умудрились изготовить тебе такой дупликат, что он спит ночь на пролёт, не поднимаясь в уборную, ест острый чили без последствий, наслаждается иностранными (иранскими!) фильмами, кто знает, на что ты ещё способен. То есть, на что ещё способны они».
Вот тут–то Коныч и сам рот разинул.
— Ёлки, — говорит, — а может вы и правы. То есть, я–то себя ощущаю всё тем же, но может это они злонамеренно постарались, чтобы мне так ощущалось? Может я и правда — больше не я?
Казалось, вот–вот разрыдается.
Мы и сами забеспокоились. «Нет–нет, — говорим, — ты — всё ещё ты, просто, так сказать, несколько видоизменённый». И дружно киваем, удовлетворённые удачной формулировкой.
— Ну, нет. Уж слишком ставки высоки. А вдруг я обижу Роберту?
«Вот, видишь? — кричим, — ты всё ещё настолько ты, чтобы беспокоиться о Роберте. Не особо–то ты и изменился!»
— Правда? — спрашивает, — значит, я — всё ещё я?
«Ну, конечно, — кривим мы душой, — ты — всё тот же старый добрый Коныч, каким всегда и был».
— Ой, спасибо. Просто камень с души, в самом деле!
Коныч заулыбался и пошёл домой, а мы кивали ему вслед, довольные и исполненные гордости за удачно совершённый добрый поступок.
