Читать ««Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05 (1996)» онлайн - страница 44

К Шаолиньскому монастырю ведет прямая дорога по плоской равнине, а когда появляются холмы, тут уже до цели рукой подать: нужно подняться по серпантину из 18-ти поворотов. «Шао» по-китайски «мало», «линь» — «лес». Лесов, возможно, действительно было мало, когда сюда прибыл Бодхидхарма в VI веке, но сейчас все горы покрыты молодыми и совсем молоденькими лесами. Название «малолесистый» — это, так сказать, первая ступень проникновения в истину. На второй ступени виден «лес тех, кому мало лет» — тех, за кем будущее.

«Шао» имеет и другое значение — «молодой», Шаолинь — «молодой лес». Однако суть от этого не меняется.

Заплатив 40 юаней (5 долл.) за вход, мы оказались на большой ярмарке типа «Лужников», где все чем-то торгуют. Бритый монашек лет десяти продает мороженое. Солидный 40-летний монах с серьезными глазами предлагает свидетельства о посещении Шаолиня, куда вписывает твою фамилию. Никаких памятных сувениров или культовых предметов, характерных для этого храма, найти не удалось, разве что палочки для еды с надписью «на память о шаолиньском монастыре».

Часа два потолкавшись среди китайцев, мы сбежали. После этих центров буддизма отправились в столицу даосизма — Уданские горы. Это от Лояна 7 часов по железной дороге до Сянфаня, далее 200 км на местном поезде или на автобусе. Плата за вход здесь умеренная: 10 юаней, но от входа до центра комплекса 25 км! Мы садимся в автобус, стоящий перед красочными воротами. Прибежала кассирша с билетами. Наши попутчики-китайцы вдруг куда-то исчезли, но появились вновь, когда автобус миновал ворота. Не тут-то было: через километр на контрольном посту ревизоры проверяют, все ли заплатили за вход в Уданьшань. Китайцев прощают: они едут на работу. Андрей не может найти свой билет — его тоже прощают: кондукторша свидетельствует, что мы покупали два билета. Все проникнуты доброжелательством — в Китае вообще крайне редко злобствуют и орут друг на друга, как у нас.

Горы здесь потрясающей красоты: не пологие холмы с молодыми посадками, как вокруг Шаолиня, а свечи, устремленные в небо. Три пика рядом, по-китайски С-аньфэн — имя монаха, который, по легенде, создал тайцзицюань. Сердце туриста замирает: вот бы забраться на какую-нибудь вершину! На ту, например, с почти отвесными склонами! В «перестроечные» годы кончились мои горные походы — где-то идет война, куда-то дорого добираться. В Китае, как известно, на все достопримечательные вершины проложены тропы, выложенные каменными ступенями. Тем более в районе храмового комплекса.

Выбрав маленькую гостиницу с видом на горы, а не на стройку и не на свалку, перекусив, отправляемся куда-то вверх. Вообще-то положено первый день посвятить адаптации, и можно было побродить по разным храмам, расположенным на нашей высоте, но горы зовут, и мы идем. С трудом отбились от крепких парней в желтых куртках, предлагавших донести до вершины в паланкине. Помню, в 50-е годы был большой скандал, когда несли в паланкине на гору Хуашань жену советского специалиста и китайцам стало плохо. Еще бы! Хилые китайцы, недоедавшие в те годы, и русская толстуха, скучающая в гостинице «Дружба» от зарплаты до зарплаты у мужа (потом можно походить по магазинам), — слишком разные весовые категории. Шумели наши: как она посмела ездить на людях! Китайцы защищали женщину: ей тяжело, она устала.