Читать ««Сатурн» под прицелом Смерша» онлайн - страница 58

А тем временем в те дни в Подмосковье по приказу Сталина уже взрывались заводы и фабрики, мосты и водонапорные башни. В столице появились беженцы.

13 октября на страницах «Правды» крупными буквами было набрано: «Гитлеровские орды угрожают жизненным центрам страны». А 16 октября 1941 года в передовой статье этой газеты было сказано:

«Враг продолжает наступать… Враг приблизился к подступам Москвы… Создалась непосредственная серьезная угроза для Москвы…»

Заканчивалась статья такими фразами:

«За нашу родную землю, за нашу Москву мы будем драться упорно и ожесточенно, до последнего вздоха. Над Москвой нависла угроза. Отстоим родную Москву!.. Взбесившийся фашистский зверь угрожает Москве — великой столице СССР. Железной стойкостью отразим напор кровавых немецко-фашистских псов. Остановить врага, во что бы то ни стало, преградить дорогу лютым немецким захватчикам!»

Призывы являли крик души партийного органа. Но вот беда: как всегда, первыми побежали те, кто имел для этого лучшую возможность. Чиновники и ловкачи любыми способами доставали автотранспорт, набивали машины всем, что могли увезти, и выезжали из Москвы со своими семьями. Народ все видел и негодовал. В эти дни всеобщей паники остановилось метро, не ходили трамваи и отсутствовали внятные объяснения, что и как делать. Победил врага людской патриотический энтузиазм, а не партийные призывы.

Известный советский писатель Всеволод Иванов отмечал:

«Мне поручили написать пьесу: «Сталин и защита Москвы». Я спрашиваю — в чем дело? Что за чудо под Москвой? А какое тут чудо. Просто уложили 3 миллиона и закрыли живым мясом проход. Если бы не зима, быть бы чуме».

Как видите, ходили и такие оценки сражений с немцами. По мнению военных историков, вина в том, что подпустили фашистов к Москве практически за 3 месяца, лежит на командовании РККА и лично Сталине.

Высказанное писателем Ивановым — это, конечно, преувеличенная аллегория, но жертв, которых можно было избежать, оказалось много. Очень, очень много…

* * *

По поводу иллюзий «рельсовой войны», которую Старинов называл «мыльным пузырем», он писал:

«…Вредность установки начальника ЦШПД на повсеместный подрыв рельсов заключалась в том, что на оккупированной территории на 1.1.43 года было 11 миллионов рельсов, а подрыв 200 тысяч рельсов в месяц составляет всего менее 2 %, что для оккупантов было вполне терпимо, тем более, если они подрывались в значительной мере там, где немцы при отходе сами разрушить не могли».

Дело в том, что поврежденные рельсы немцами быстро восстанавливались. Да это был эффектный акт, особенно в отчетах ЦШПД. А вот подрыв железнодорожных эшелонов и грузовых автомашин с военной техникой, боеприпасами и личным составом являлся более эффективным событием. Он был более ущербен для вермахта.

Из-за некомпетентности руководства партизанским движением как следствие предыдущих ошибок в организации советской «партизанки», ЦШПД вместо прицельного использования потенциала слабо вооруженных народных мстителей нацеливало их на бои с частями вермахта в его тылу. Такая «стратегия» гарантировала большие потери личного состава, чем даже на фронте. Старинов считал, что гораздо эффективнее действовать небольшими группами из засад.