Читать ««Русская земля» и образование территории древнерусского государства» онлайн - страница 21

В договорах область названа «Руской землей», в договоре Игоря, кроме того, «Руской страной». «Страна», «земля» текста договора — это «χώρα», «χωρίον» греческого подлинника, как мы полагаем, основываясь на сравнении текста договоров с главой 37 «De administrando imperio». Ее население названо «родом руским», т. е. народом (γένος), и в договоре Игоря, кроме «княжия» или «боляр», помянуты «всѣ люди Руския земля», от имени которых заключается договор (ср. выражение «князи русьстии и людие» в про ложном сказании о Борисе и Глебе, в тексте, восходящем к летописному известию 1015 г., в древнейшей, не дошедшей до нас редакции). К «русскому» народу причисляют себя в договоре Игоря с греками посланные от военно-дружинных родов, частью славянского, частью иного происхождения, обитающих, очевидно, в Киеве, Чернигове и Переяславле.

Константинополь посещали и новгородцы, как явствует из сочинения Константина Багрянородного «De administrando imperio», а также из народных преданий, помещенных в «Повести временных лет», где «Руси» противопоставляются «словене». Между тем, в договорах говорится только о «Руси», и «словене» (обитатели Новгорода) нигде не упоминаются. Не упомянут и Новгород среди городов в связи с взиманием «мѣсячного» в обоих договорах, а равно и в сообщении «Повести временных лет» об «укладах». Это тем более интересно, что Святослав, упомянутый в договоре Игоря, одно время сидел в Новгороде, как свидетельствует Константин Багрянородный.

Третьим основанием для утверждения, что в первой половине X в. существовала «Русская земля» как политически господствующее территориальное ядро, служат показания «De administrando imperio». В главе 9 читаем: «οτι τα άπό της εξω 'Ρωσίας μονόξυλα κατερχόμενα εν Κωνσταντινουπόλει είσΐ μέν άπό τού Νεμογαρδάς, εν ώ Σφενδοσθλάβος, ό υιός Ίγγωρ, τοϋ άρχοντος 'Ρωσίας, εκαθέζετο». Текст противополагает «Руси», князем которой был Игорь, «Русь внешнюю» с г. Новгородом. Ясно, что «Русь» лежала на юге, что это была страна, объединенная одной верховной властью (князем ее был Игорь). Из последующей фразы: «εισί δέ καί άπό τό κάστρον τήν Μιλινίσκαν (Смоленска)»… нельзя сделать каких-либо выводов по интересующему нас вопросу, так как совершенно не обязательно толковать текст в том смысле, что перечисленные ниже города относились к «внешней Руси», и текст не дает материала для суждения, принадлежали ли эти города к «внешней Руси». В главе 37 читаем: «τό δέ θέμα τοϋ Χαραβόη πλησιάζει τή 'Ρωσία, τό δέ θέμα Ίαβδιερτιμ πλησιάζει τοϊς ύποφόροις χωρίοις χώρας τής 'Ρωσίας, τοις τε Ούλτίνος (уличами), και Δερβλενίνοις (древлянами) καί Λενζενίνοις (?) καί τοΐς λοιποΐς Σκλάβοις». «Русская земля», «Русь», таким образом, определяется как политически господствующее над некоторыми славянскими племенами территориальное ядро. Так как округ печенегов Харовой, о котором идет речь в приведенном тексте, был расположен, по Константину Багрянородному, на правой стороне Днепра, «Русь» лежала частью, если не полностью на правой стороне Днепра. Из летописи известно, что печенеги прилегали к «Русской земле» именно на правой стороне Днепра и не были непосредственными соседями Руси на левобережной стороне, и Константин Багрянородный имел основание писать, что округа печенегов, расположенные к востоку от Днепра, были обращены к Узии, Козарии, Алании, Херсону и другим «климатам». Однако из приведенного текста главы 14 отнюдь не следует, что область «Русь» лежала только на правой стороне Днепра. С таким пониманием согласуется и текст о «Руси» в главе 42: «'η δέ Πατζίνακία πασαν την γην <μέχρι> της τε 'Ρωσίας και Βοσπόρου κατακρατεί καί μέχρι Χερσώνος».